Татьяна Воронцова - Невроз
Да, он понимал. Понимал даже больше, чем можно было надеяться, зная его характер.
Есть в природе человека, по-видимому, нечто, не подчиняющееся закону, какой-то «дух противоречия». И он прямо провоцируется запретом и велением закона. Закон прав в том, чего он требует, но виноват в том, что своей императивной формой вызывает дух противления и, следовательно, вызывает обратное тому, чего требует, вызывает преступление[26] .
Легко ему было или не очень, но все же он нашел в себе силы предоставить принца его судьбе. Отпустить в странствие, которое могло закончиться как победой над драконом, так и превращением в драконовский обед.
Ветер усилился. Несмотря на это, Грэм решил пройтись, потому что спасти его от безумия могло только одиночество. В салоне автомобиля вместе с таксистом, в вагоне метро вместе с сотней шевелящихся, дышащих, бормочущих приматов – о!.. Сама мысль об этом казалась невыносимой.
Он шел, стараясь держаться ближе к кромке тротуара: справа маячило какое-то казенное здание, не то школа, не то детский сад, и оттуда к нему тянулись голые черные ветви подступающих вплотную к ограде деревьев. Одна из ветвей уже умудрилась царапнуть его по руке. В тусклом свете уличного фонаря мелькнул острый коготь, и, скосив глаза, Грэм увидел ползущую по запястью струйку крови.
Асфальт на проезжей части блестел после дождя. В нем не было ничего зловещего, но стоило Грэму остановиться на перекрестке, темная, подернутая маслянистой пленкой поверхность колыхнулась и замерла в ожидании его следующего шага.
Вспыхнул зеленый сигнал светофора.
«Иди же... Или какого черта ты здесь делаешь?»
Какое-то время он медлил, здравый смысл боролся с очевидным абсурдом происходящего, затем оторвал ногу от бордюрного камня и занес над ровной поверхностью асфальтированной мостовой.
«Давай, ну!.. Ведь ты переходишь не реку, а дорогу».
Доверившись рассудку (или привычке?), он сделал первый шаг – и тут же провалился по колено.
«Мать т-т-твою!..» Зубы стукнули и сцепились намертво, точно детали заржавленного механизма. Волосы встали дыбом. Вдоль позвоночника прошла волна медленной дрожи, после чего по всему телу обильно выступит пот.
«Где я?.. Что стряслось с этим гребаным миром?»
Темный асфальт вокруг его ног вскипел как расплавленный шоколад, и, заглянув прямо в центр медленно раскручивающейся воронки (врата Шеол, пасть Гелы), он отчетливо понял, что сейчас умрет.
Значит, вот оно как. Ладно. Спасибо, что без боли.
Ох-х... зря он об этом подумал. Мысль волшебным образом трансформировалась в ощущения и обрушилась на него шквалом огня. Горело все: кожа под одеждой, лицо, нервные окончания. Скручивались, потрескивая, кончики волос. Грэм крикнул, но голоса своего не услышал. Кошмар поглощал его с плотоядным звуком, похожим на чавканье жидкой грязи под подошвами солдатских сапог. Еще минута – и засосет по грудь.
Ну что ж... со смертью уйдет и боль. Может быть.
Он перестал сопротивляться. Сердце застыло в груди как камень или лед. Обледеневший камень. Окаменевший лед. «Просто сделай это. Найди в себе силы принять предложенный дар».
...рывок за волосы на затылке вынудил его очнуться и открыть глаза.
О боже, нет. Дай мне умереть.
Прямо перед ним – прекрасная и ужасная – плавно покачивалась змеиная голова.
«Что тебе нужно?» – произнес он без слов.
И она услышала. Ну еще бы!
«Мне нужен ты».
«Чтобы ты получила меня... я должен быть мертвым или живым?»
«Между тем, что ты называешь жизнью, и тем, что ты называешь смертью, нет никакой разницы. Ключ! Ты должен найти ключ».
Он не понял, что это значит, но переспрашивать не стал. Если она почувствует его недоумение и сочтет нужным объяснить, она объяснит. Если не почувствует, то лучше и не настаивать. А если почувствует и не объяснит, значит, придется ему до всего доходить своим умом.
Его затягивало в воронку. Раскаленная лава плескалась уже возле самого подбородка.
– Да, – выдохнул он чуть слышно, со слезами глядя в равнодушные изумрудные глаза. – Да, я найду его.
И, лишившись сил, обмяк в вязком месиве. Крепко зажмурил глаза. Лицо его было опалено, во рту стоял привкус золы и крови. На грани обморока он еще успел подумать: это конец. Банальнейшая мысль... После чего отключился на неопределенный промежуток времени.
* * *Он открыл глаза и увидел себя подпирающим стену какого-то здания. Ноги... нет, под ногами твердая земля.
Раз за разом делая глубокий вдох и выдыхая с чрезмерным старанием, как человек, который учится плавать, Грэм ощупывал себя с головы до ног, особое внимание уделяя волосам и лицу. Он никак не мог понять, пострадала ли хоть какая-то часть тела от пребывания в асфальтовой лаве. Не может быть, чтобы нет.
Рубашка насквозь промокла от пота. Влажные волосы липли ко лбу и вискам. Постепенно приходя в сознание, он начал дрожать, вдруг усомнившись в своей способности отыскать в огромном враждебном пространстве дорогу к дому.
Такси!.. Вот только на месте ли бумажник?
Восхищенный и почти успокоенный этими будничными мыслями (бумажник, такси), Грэм запустил руку во внутренний карман пиджака. Карман... Это тоже подействовало благотворно.
Бумажник оказался на месте. Методично обшаривая его отделения, Грэм наблюдал за своими пальцами, которые, как ни странно, слушались и почти не болели. Постепенно возвращались и другие ощущения: легкий зуд сбоку на шее, словно от укуса комара (морщась, он поскреб это место ногтями), мучительная жажда... Ладно. Ладно. Теперь надо оттолкнуться от стены и сделать несколько шагов в сторону проезжей части.
Шаг. Еще шаг.
– Вам плохо?
Взволнованная девчушка с длинной осветленной добела челкой. Кинулась на улице к незнакомому мужику – сумасшедшая!
– Да. – Грэм услышал свой голос и вздрогнул. Облизнул губы. – Да, плохо.
Тяжело дыша от испуга, девушка пристально вглядывалась в его лицо.
Тыльной стороной ладони Грэм провел по своему щетинистому подбородку. Улыбнулся одной стороной рта:
– Не бойтесь. Я вас не обижу. Просто помогите мне поймать такси.
Она торопливо кивнула. Взяла его под руку, довела до автобусной остановки, а сама выскочила чуть ли не на середину дороги. Глупая девчонка... как бы не сбил какой пьяный джигит... Однако через пять минут карета была подана.
– Мне поехать с вами? – шепнула девчонка.
Он посмотрел на нее как на душевнобольную.
– Куда?
– Ну... – Она смутилась. – Вы уверены, что сможете обойтись без посторонней помощи?
Взгляд его прошелся по тонкой фигурке, по лицу, занавешенному до переносицы светлыми волосами. Короткая белая курточка, джинсы в обтяжку, кроссовки. Не проститутка, обыкновенная студентка. Мимолетная мысль: «Неужели я так хреново выгляжу, что становлюсь причиной синдрома Флоренс Найтингейл?»
