Мэри Дэвидсон - Ложь любви
- Думаю, все кончено, - уныло произнесла она. – Думаю, через минуту она войдет и назначит мне расширение и выскабливание.
- Не говори так! – закричал он. – Ты не знаешь!
- Знаю, - сказала она, и внезапно все события прошедшего часа переполнили ее, и она зарыдала. Виктора словно ударило, он присел на край кровати. – Виктор, я знаю, что мой ребенок умер!
- Ты не знаешь, - ответил он, притягивая ее к себе. Она прижалась к нему, ощущая уют от его теплого тела. – Не знаешь. Это... может быть что угодно. Пока не вычеркивай его из жизни.
- Ее, - всхипнула Эш.
- Хорошо, ее. И это наш ребенок, ты, глупышка. Ты не одна пройдешь через весь этот кошмар.
- Наш ребенок, - повторила она. Странно, что это казалось настолько успокаивающим. Что возможность разделить потерю с ним может помочь ей почувствовать себя лучше – совсем немного – но лучше.
– Ты прав.
- Вообще-то, здесь ты должна была начать орать и швырять в меня вещи.
- Сейчас я вообще не хочу орать на тебя. Виктор... – она отодвинулась и посмотрела на него. Его темные глаза были полны решимости, мерцая от непролитых слез, а его рот искривился в жалостливой улыбке... и все же он пытался шутить, немножко приободрить ее. О, Боже, я так люблю этого мужчину.
- Виктор, если что-то... если случилось худшее... дай мне закончить, - начала она, потому что он, протестуя, покачал головой. – Если я потеряла ребенка, ты поможешь мне забеременеть снова? Я не могу не родить тебе ребенка. Если мы ее потеряли, это ужасно... Я буду вечно по ней скучать, но я хочу снова забеременеть. Я не хочу использовать выкидыш как причину для развода, не хочу, чтобы наши пути разошлись. Я хочу остаться с тобой и растить ребенка.
Он смотрел на нее с изумлением и растущей надеждой.
- Ты... в смысле, ты...
- В смысле, я люблю тебя, Виктор. Я всегда тебя любила, и я лгала себе месяцами. Я люблю тебя и хочу от тебя ребенка... О, Боже, я так хотела этого ребенка!
Она попыталась прикрыть лицо руками, но он удержал ее запястья и заставил ее посмотреть на него.
- Не списывай ее со счетов, - попросил он, подарив ей легкий поцелуй. – Она борец. Как и ты. Я люблю тебя, Эшли.
- И я тебя люблю.
- Еще раз, - прошептал он, поцеловав ее в бровь. – Скажи еще раз.
- Я люблю тебя.
- Ох, слава Богу.
Они обнялись, успокаиваясь от соприкосновения тел, когда дверь в палату со свистом распахнулась, и там стояла доктор Оупиц, держа в руках распечатку и улыбаясь.
- Сможете произнести «placenta previa»[30], девочки и мальчики? – с триумфом объявила она.
- Что?
- Вы, девушка, - ответила она, проходя в палату и делая вид, что рычит на Эшли, – переполошили всех безо всякой причины.
Едва дыша, едва надеясь, Эшли не могла говорить. Когда заговорил Виктор, его голос почти не было слышно.
- В смысле, с ребенком все в порядке?
- С ребенком все отлично. Предлежание плаценты – это когда часть плаценты отделяется от матки на раннем сроке. Это вызывает потерю крови и выглядит до ужаса страшно, но это не так серьезно, и мы без проблем можем помочь. Хотя, постельный режим для тебя обязателен, - строго наказала она Эшли. – Мы можем принять меры, чтобы это снова не произошло, и я бы хотела наблюдать за тобой – по крайней мере, один прием в неделю – до конца беременности, но с ребенком все в порядке. И с тобой тоже.
- С ребенком и правда все в порядке? – сквозь слезы спросила Эшли.
- Да, с ними все нормально.
- В смысле...
- С ними? – Виктор чуть не свалился с края кровати.
- ...близнецы? – поразилась Эшли. – Вы уверены?
- Да, мы точно уверены, – улыбаясь, Шэрон Оупиц вспомнила, почему она так любит свою работу. – И они ужасно бойкие. Кстати, ты станешь просто огромной.
- Близнецы... я... близнецы?
- Ого, - заметил Виктор, улыбаясь так широко, что подумал, не порвется ли у него лицо. – Это же чудесно!
- Близнецы? – пропищала Эшли.
- Я стала подозревать, когда ты начала так быстро полнеть, и ультразвук подтвердил это.
- Но я же делала ультразвук несколько месяцев назад!
- Да, но иногда один близнец прячется за другого, и сканирование видит только одного... особенно на ранних сроках. И я не услышала второго сердцебиения. Это такая редкость, - призналась она, – но случается. Но теперь мы знаем точно.
- И она может родить раньше срока, верно? – спросил Виктор.
- Очень вероятно. Мы будем наблюдать за ней, а вам лучше нанять кого-нибудь в помощь с близнецами на первые две недели.
- На первые два года, - откликнулась Эшли, все еще пораженная. Она была счастлива, что с ребенком – с детьми – было все в порядке, но новость ошеломляла. Близнецы? – О, Господи.
- В любом случае, - оживилась доктор Оупиц, – мы оставим тебя здесь на ночь, просто чтобы удостовериться, что все под контролем. Сексом заниматься нельзя, и ...
- Доктор, это я виноват в том, что это произошло, - волнуясь, сказал Виктор. – Мы вчера занимались сексом...
- Дважды, - добавила Эшли, краснея от воспоминаний.
- Да, и я был... как бы сказать, все было так быстро и... ээээ...
Доктор Оупиц пыталась быть серьезной, но ее сдержанность треснула, когда большой, мускулистый мужик мямлил объяснение о том, что занимался по-быстренькому сексом на полу в кухне, краснея, как... как в этот же момент краснела Эшли.
- ...а потом мы прошли в спальню, и я снова заставил ее сделать это, только на этот раз...
- Прошу, избавьте меня от лишних подробностей, умоляю. Это не ваша вина, - строго попросила доктор Оупиц своим самым лучшим «доктор говорит с пациентом» голосом. – Секс во время беременности не вызывает предлежание плаценты.
- Но мы же сделали это два раза.
Доктор Оупиц деликатно хихикнула.
- Ладно... вы уверены?
- Совершенно. Клянусь своим стетоскопом.
Чета Лоуренсов облегченно вздохнула в унисон.
- Я пойду, закончу заполнять бумаги на ваше амбулаторное пребывание, - сказала Шэрон, собираясь уйти, - и мы подсуетимся насчет раскладушки для вас, Виктор... Полагаю, вы будете настаивать на том, чтобы остаться здесь на ночь?
- Чертовски верно. Вам не удастся от меня избавиться.
- Нет, нет, мы и желать не смеем. Я пойду, переговорю с санитарами насчет раскладушки, – весело помахав, она вышла из палаты.
Эшли снова откинулась на койку, облегченно вздохнув.
- Просто не могу поверить, - заметила она. – Я думала, что у меня уже нет ни одного ребенка, а их, оказывается, двое!
- Это просто чудесное чудо.
- Это тавтология.
- И это тоже, - сказал он, нежно похлопав ее по животу. – Поцелуй меня, Эш.
- Зачем это? – поддразнила она.
Он заулыбался.
