Галина Артемьева - Фата на дереве
– Пойдем в спальню, любимый, – позвала она торжественно.
Славик прильнул к ее губам.
Все так осознанно произошло. На трезвую голову.
– …А если… Ты не боишься, что будет ребенок? – пролепетала Габриэлла, словно бы в полузабытьи.
Она-то знала: ребенок будет! Так что – бойся – не бойся, все будет! Она позаботилась. Ей хотелось просто посмотреть на реакцию Славика. Вот что он сейчас скажет?
– Ну, если бы это было так просто, – вздохнул Славик.
Удачно вздохнул!
– Это, знаешь, у кого как. У твоей Мухиной, может, и сложно. Когда не любишь и не хочешь, все сложно…
Габриэлла позволила себе обидеться… Пусть, пусть послушает. Он свое получил… Пусть…
– Она тебя просто околдовала. Вот ты благородный человек. А слышал бы, что она о тебе говорит. И как!
– Да что уж она такого говорит? – хотел было свести все к шутке Славик.
– Говорит, что ни под каким видом не хочет от тебя ребенка, вот что!
Габриэлла злорадно и нагло врала, не догадываясь, что произносила вслух именно те самые мысли, которые уже давно и прочно поселились в мозгу у ее ненавистной Мухиной.
– Ладно. Все, – сказал Славик металлическим голосом и рывком сел.
Да что ж такое-то! Что ж она все перебарщивает! – тут уж Габриэлла рассердилась сама на себя. Давно ли дядечку своего упустила из-за его бабки поганой, так еще и этот оскорбится…
– Любимый, – проворковала она нежно. – Милый… Ты – волшебник… Мне хочется доставлять тебе только радость. Только радость. Проголодался, мой удивительный мужчина?
– Да, съел бы сейчас что-нибудь, – довольно мирно согласился Славик.
Она больше проколов не допускала. Кормила, поила, ворковала. Пусть расслабится. Ничего. Недели через три узнаешь о ребеночке. И запоешь по-другому.
Хотел? Хотел!
Получите, распишитесь.
Только чтоб ребеночек числился вашим, папаша, вы на мне сначала женитесь. И потом получите нас в одном флаконе. Молодую красавицу-жену с наследничком внутри. Без обмана.
Видно было, что Славика что-то беспокоит. Ничего. Злее будет. Небось о жене своей ненаглядной думает. Вот той будет сюрприз, когда вернется! Где она там, интересно, окопалась? Вернется, ничего. А Славик уже не ее… Она уже бывшая… Саночка-поганочка…
Они засиделись за столом. Вполне по-семейному. Мило так общались.
Потом Габриэлла предложила Славику остаться на ночь. И тот – вот чудо! – согласился. Легко согласился.
Знала б она, почему…
Хорошо, что не знала.
Славик боялся, что ночью снова позвонит ему незнакомец и пообещает, что придется за все отвечать. И еще – он на самом деле стал бояться, не совершил ли он тогда что-то непоправимое. Где Сана? Вдруг в больнице? И там… В коме… А то и хуже… Нет, лучше о таком не думать.
Вот почему он так легко и с удовольствием принял предложение Габи переночевать у нее. Он даже позволил себе подумать со злостью, что, если Сабина отыщется, он ей устроит веселую жизнь. И, кстати, хорошо подумает, не остаться ли ему с женщиной, которая явно его любит. С той, чья голова лежит сейчас у него на плече… Хороша… Ничего не скажешь… Молодая, желанная, полная надежд на материнство…
Утром их разбудил звонок. Славик спал так крепко, что не сразу сообразил, где он, с кем, что за звук ему мозг буравит. Он довольно сердито и зло буркнул:
– Трубку возьми, Сана, слышишь?
– Это твоя трубка верещит. И я не Сана, я Габриэлла, – услышал он ответ и окончательно проснулся.
Габриэлла почувствовала удар – словно нож ей в спину вонзили. Снова накатила волна ненависти к Мухиной. Сколько это будет продолжаться: спит с ней, а думает о той?
Она не слышала, о чем говорит Славик. Старалась побороть злость, совладать с собой. Сейчас он закончит свое бла-бла-бла. Надо ухитриться ласково улыбнуться и спросить, что он хочет на завтрак. И – кофе или чай?
Славик раздраженно швырнул трубку на подушку, вскочил и принялся лихорадочно одеваться.
– Случилось что-то? – осторожно спросила Габриэлла.
– Поеду разбираться.
– Кофе? По-быстрому? Эспрессо?
Что у него там случилось, хотелось бы знать… Уж не Мухина ли его потеряла? Приехала ночью домой, а муженька нет…
– Ничего не надо. Я дома переоденусь, там что-то соображу.
– Проблемы у тебя, солнышко?
– Посмотрим.
Она никогда не видела его таким мрачным.
«Характер у нас, похоже, крутой, – вздохнула она про себя. – Ну, ничего. Это задачка номер два. Номер один – как сделать, чтобы он вернулся».
– Я вернусь, – сказал у порога Славик, словно прочитав ее мысли. – Разберусь с делами и вернусь. И поедем посидим куда-нибудь.
– Возвращайся к нам скорее, – прильнула к нему Габриэлла.
– К нам? – удивленно взглянул на нее Славик.
– Да! К нам! Я уверена, что уже не одна… У нас с тобой такие ночи были…
– Фантазерка, – усмехнулся Славик.
– Возвращайся к нам, – проворковала загадочно Габриэлла и чмокнула его в щеку.
Прощание прошло – лучше не придумать, о лучшем не мечтать!
Вернется, куда он денется!
Настроение у Габриэллы поднялось. Только где-то в глубине души шевелилась темная злоба. И злоба эта нашептывала одно лишь имя: «Мухина. Мухина. Мухина».
Трудно объяснить, что именно сделала ей Мухина. Ну, если только то, что все еще была женой ее, Габриэллы, законно выстраданного Славика.
Правда, злилась она совершенно напрасно. И женой Славика числиться оставалось Мухиной недолго. Собственно, именно по этому делу и звонил Ростиславу адвокат, нанятый Петром.
Только откуда было это знать бедной одинокой девушке?
Вот она и переживала…
Она спустя пару месяцев даже сама удивлялась, как легко у нее все выстроилось. Видно, карта так легла. Удачная карта. Козырная.
Не пришлось долго копать, нудить, играть сцены горя и тоски по любимому ради того, чтобы подточить до основания его брак с Мухиной.
Он почему-то сам, без лишнего шума и пыли, тем же вечером вернувшись, объявил, что разводится с женой. И что вопрос решен окончательно и обжалованию не подлежит.
– Квартиру делить будете? – как бы невзначай полюбопытствовала Габриэлла.
– Квартира моя. Мы на договоре. Брачном. Что на меня записано – мое, что на нее – ее. Родственничек ее предложил, мамочкин муженек, когда мы женились. Меня резануло тогда… Что за дела? Брачный договор… А сейчас вижу – отличная штука. Делить нам нечего. Шматье свое заберет – и свободна. Пусть кукует одна.
В голосе Славика звучала явная досада.
Странно. Ведь это он сам принял решение. На что злиться? Что-то там произошло непонятное… Хотя – ей до этого дела нет. Радоваться надо.
И так все просто получается. Все остается при нем. Уж очень Габриэлле нравилась квартира Мухиной… Хотя – какой-такой Мухиной? Это квартира ее, Габриэллиного жениха. Ее мужчины. И жить там ей.
