С тобой по краю - Анна Мишина
Подъезжаю по указанному адресу. Паркую машину. Здесь парк. Оставляю машину и по указанию Жанны прохожу его насквозь, тормозя у крайней лавочки. Выход из парка ведет к жилому многоэтажному дому. Оглядываюсь. Очень надеюсь, что меня не обманула девушка.
Через минут десять ожидания я замечаю у входа в парк девушку с коляской. Не обращаю на нее внимания. Пока снова не цепляюсь за ее силуэт взглядом. По мере приближения незнакомки я все больше цепляюсь за ощущения, что вижу кого-то знакомого. Поднимаюсь с лавки.
Девушка поправляет темные длинные волосы, поправляет шарфик и продолжает медленно двигаться мне навстречу. Пока между нами не остается шагов десять, совсем останавливается. Узнаю ее. Застываю на месте.
Передо мной Паша с коляской.
Сглатываю. Сердце, кажется, остановилось. У нее есть ребенок? Она замужем? Я опоздал?
Павла
Как обычно собираемся с Аришкой на прогулку. Отец на работе. А у нас время сна на свежем воздухе. Собираю малышку, надев розовый комбинезон.
– Спишь уже, стрекоза? – разговариваю с ребенком. Она уже почти дрыхнет. Практически не реагирует, что мама тут с ней делает.
Укладываю в коляску, сама быстро одеваюсь и мы выходим из квартиры.
Во дворе тишина. Поправляю капюшон на пальто, солнышко светит и почти нет ветра. Выходим на нашу тропинку и следуем по привычному маршруту через парк по кругу. Как раз часа два.
Когда входим в парк, замечаю мужчину вдалеке. Но чем ближе мы подходим, тем отчетливее я понимаю, кого я вижу. Но до последнего не хочу верить. В конце я вообще останавливаюсь, понимая, что это Натан, и он ждет меня.
Сердце замирает в груди на доли секунд, а потом срывается в галоп. Я ведь даже никогда не представляла этой встречи.
Он делает пару шагов ко мне, я крепче вцепилась пальцами в ручку коляски. Сжимаюсь вся. Что он хочет? Зачем приехал? Останавливается в паре шагов, в лицо мое вглядывается.
– Привет, – первым нарушает тишину.
– Привет, – отвечаю, еле продрав слова. Сглотнула. Паника-паника-паника. Чего боюсь, еще сама не понимаю.
– Как ты? Хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – прячет руки в карманах пальто.
– Как видишь, – пожимаю плечами.
– Паш, – делает шаг ближе. Заставляю себя оставаться на месте, не дергаться. – Я бы хотел объясниться.
– Тебе не кажется, что ты немного опоздал? – меня окатывает воспоминаниями, от этого глаза начинает щипать, а в горле разрастается ком. Мы столько времени потеряли.
Он замолкает, будто подбирает слова. Вот как бывает, что спустя время и говорить сложно.
– Сын? – кивает на коляску.
Усмехаюсь. Всех вводит в заблуждение цвет морской волны. Но я, когда ее увидела в магазине, влюбилась. И все равно, что девочку ждала. Отец и купил ее.
– Дочь, – отвечаю с гордостью в голосе и делаю пару шагов, продолжаю двигаться. Мы все-таки на прогулку вышли, а не стоять.
Натан подстраивается под мой шаг, идет рядом. Порыв ветра приносит его запах. Мурашки по коже табуном пробегают от макушки до пяток. Все та же свежесть. Крепче впиваюсь пальцами в ручку. В голове каша, не знаю, что говорить.
– Паш, я виноват перед тобой, – снова заговаривает.
– Ты для этого приехал? – спрашиваю.
– Увидел тебя и понял, что нужно все тебе рассказать. Знаю, что поступил и повел себя как последняя скотина.
– Ты ничего такого не сделал, – хмыкаю. – Все, что ты обещал, ты выполнил, – говорю тихо. Может, и нужно выговориться. Лучшего момента и не придумать. – Это я себе навыдумывала невесть чего, – качаю головой. Снова накрывает обидой. Я любила, только мои чувства ему не нужны были.
– Ты уехала. Ничего не взяла.
– А я тебе говорила, что мне ничего не нужно! – поворачиваюсь к нему и заглядываю в глаза. Черт! Вспыхиваю тут же. Снова чувствую себя маленькой обиженной девочкой.
– У тебя умер близкий человек, а меня не было рядом. Прости, я не знал.
– Хорошие люди были рядом, – отвечаю жестко. И продолжаю идти.
– Почему ты бросила институт? Это же была твоя мечта? – продолжает заваливать вопросами.
– Кажется, ты приехал извиняться, а не допрашивать меня, – хочу сменить тему разговора. Ну не рассказывать же ему о том, что чувствовала в тот момент?
– Прости, просто увидел тебя и понял, как много потерял, – его признание пронзает. Поджимаю губы. Как мне хотелось услышать что-то подобное тогда, когда он уходил. Но он холодно говорил о том, что мы разные. Что ничего между нами нет.
– Как же долго до тебя доходит, Грозовский. Только времени прошло сколько? – боже, да спроси ты уже про ребенка! Я скажу, я все скажу! Но начать сама не могу. Помоги мне!
Останавливаюсь и поворачиваюсь к нему. Заглядываю в его лицо. Он постарел будто. Эти пара лет не прошли бесследно для него. В глазах застыла тоска и от этого взгляда в груди становится больно. Если он все-таки что-то чувствует ко мне, то мы оба дураки!
– У тебя кто-то есть? – наконец, задает правильный и нужный вопрос.
Взять бы и уйти. Послать бы его подальше! Пусть и дальше не знает о дочери. Но, черт возьми! Он же нормальный мужик. Хороший. Ну что он плохого мне сделал за то время, что были рядом? Ничего. Нет чувств? Да и к черту их, перетопчусь. Так, может, он полюбит дочь? А Аришке нужен папа, я это понимаю. А сейчас я могу упустить возможность и просрать все! Испортить все вконец. И не будет пути обратно.
– А кто у меня должен быть, Натан? – спрашиваю, еле сдерживая слезы. – У меня маленький ребенок и полное разочарование в мужчинах. Мой бывший мудак еще тот, – отворачиваюсь резко, стирая пальцами сорвавшуюся слезинку.
Он молчит. Эта тишина убийственна. Даже птицы перестали щебетать и ветер не треплет кроны деревьев. Беру себя в руки и оборачиваюсь. Смотрю на него застывшего. Он смотрит на коляску. Сокращает расстояние между нами в два шага и заглядывает в нее. Впивается взглядом в спящую малышку. Он догадывается? Он все понял?
– Это моя дочь? – спрашивает. Голос хрипит. Он будто знает правильный ответ.
– Ей год и три. Да, Натан, это твоя дочь, – последнее слово выходит шепотом и еле слышно, но он слышит и переводит свой взгляд с ребенка на меня.
В его глазах нарастает буря. Черный зрачок пожирает радужку. Он дышит тяжело, челюсть крепко сцеплена, желваки проступают. Отступает на шаг. Поднимает голову вверх, зажмуривается, ладонями
