Танцующий лепесток хайтана - YeliangHua
Более того: едва прочитав его, он начал написывать Ваньнину с вопросами о том, кто должен был стать его партнером. Разумеется, он не мог не думать об этих сценах. И, разумеется, он о них не мог так легко забыть...
...Все еще раздумывая об этом, балетмейстер Чу сам не заметил, как оказался в машине Мо Жаня. Опомнился он лишь тогда, когда его бывший ученик снова протянул руку чтобы пристегнуть его.
Лицо Мо Жаня оказалось слишком близко — в который раз за этот день. Ваньнин тут же пожалел, что сел на место рядом с водителем, потому что еще утром на заднем сидении был избавлен от подобного посягательства на личное пространство.
И, все же… он заметил, что Мо Жань на этот раз был крайне аккуратен, и как будто даже стремился проделать все как можно быстрее. Вот только ремень безопасности в этот раз и впрямь заклинило — по крайней мере, Вэйюй никак не мог справиться с застежкой.
Он настолько сосредоточился на этом, что даже закусил губу — и Чу вдруг почувстовал необъяснимый жар в районе груди, потому что впервые мог так подробно рассмотреть длинные темные ресницы, резко очерченные губы и красивую линию подбородка... настолько близко. Ощущение не было неприятным — скорее, неожиданно интимным. Слишком. На грани.
Стремясь поскорее уйти от неловкой ситуации, он не выдержал:
— Давай я попробую, — он потянулся к ремню, и его пальцы накрыли руки Мо Жаня. Это было ошибкой потому что их тепло, казалось, мгновенно просочилось ему под кожу, пронизывая чувствительные нервные окончания. Пальцы Ваньнина вдруг сделались деревянными, а в машине неожиданно словно выжгло весь кислород.
Ваньнин беспомощно вздохнул, запоздало отдергивая руки в сторону. Мо Жань, только что сосредоточенный на злополучной застежке, тут же поднял на Чу вопросительный взгляд — и тому на мгновение почудилось, что в темных фиалковых глазах юноши проскользнуло… удовлетворение. В следующую секунду раздался щелчок застежки, а губы Вэйюя растянулись в манящей полуулыбке.
«Манящей?!.. — резко одернул себя Ваньнин, ужаснувшись, — С каких это пор?!»
Он зажмурился, отчаянно пытаясь отгородиться от Мо Жаня, потому что тот продолжал смотреть на него с очень странным выражением. Ремень безопасности был застегнут… почему же он не торопился отстраниться?
— Что… что случилось? — Ваньнин продолжал держать глаза закрытыми.
— Просто показалось, что у тебя прядь волос выбилась, — Мо Жань вздохнул, и в следующее мгновение густое, обжигающее тепло исчезло.
Ваньнин невольно вздрогнул — но на этот раз это была не нервная дрожь. Ему внезапно стало так холодно, что, казалось, его сердце выстудилось и больше никогда не сможет согреть его и без того вечно мерзнущее тело.
Подрагивающей рукой Ваньнин прикоснулся к своим волосам — и, действительно, обнаружил, что несколько прядей оказались вне высокого пучка и свободно свисали сзади.
— А…, спасибо, — он кивнул, и в следующее мгновение просто распустил волосы и не глядя пересобрал их в низкий хвост.
При этом выбившихся прядей стало раз в пять больше.
Мо Жань едва удержал так и рвущийся смешок. Балетмейстер в этот момент представлял собой невероятно чувственную картину: разметавшиеся в беспорядке волосы ниспадали на обнаженное плечо, контрастируя с белоснежной кожей, словно свет и тень смешанные в одном причудливом танце.
Нет, ему следовало держать себя в руках, как бы ни «чесались» его руки прикоснуться к этому манящему участку кожи. Он должен был оставаться в границах дозволенного.
Как ни странно, делать это было намного сложнее, чем еще утром: возможно, виной тому был вздох, сорвавшийся с губ Чу, но что-то внутри Мо Жаня было готово сломаться в любую секунду. Он сжал руки на руле потому что просто должен был за что-то ухватиться — в противном случае он бы перестал за себя отвечать...
Внезапно повисшую тишину их поездки нарушил звук сообщения в мессенджере. Ваньнин извлек из кармана телефон и поспешно уткнулся в экран, что-то интенсивно печатая в ответ.
Мо Жань покосился на него… и едва не создал аварийную ситуацию на дороге, лишь в последний момент успев встроиться в нужный ряд.
Ваньнин переписывался… с Ши Мэем. Это было неожиданно, и заставило Мо Жаня вспомнить, как Чу совсем недавно сказал, что именно Ши Минцзин был единственным, кто его мог понять.
Юноша хмуро уставился на дорогу, стараясь не думать о том, что именно скрывалось за этими словами. Знал ли Ши Мэй о прошлом их учителя? Что именно ему было известно? Насколько Ваньнин доверял ему — и, главное, почему подпустил его так близко, тогда как Мо Жаня оттолкнул?..
Ши Мэй почему-то нравился ему все меньше.
Комментарий к Часть 14 Этот автор, как всегда, со своими “музыкальными паузами”!
На этот раз танец писался под песню Les friction – Dark matter. Сам текст песни, по моему скромному мнению, идеально подходит отношениям оригинальных героев, и в целом прямо веет вдохновением.
А, и еще: я заранее прошу прощения за то, что пришлось слегка исказить оригинальный сюжет в угоду вымыслу — но просто, да, именно так я представляю постановку, если бы она существовала. Массовые батальные сцены с “камнями” вэйци – марионетками, и т.д., и весьма мрачный финал (тут моё видение сходится с товарищем Ваней).
Но у нас в истории, конечно, хэппи энд будет, это же о любви!)
Всё, больше ничего не буду писать.
Спасибо, что читаете!
====== Часть 15 ======
Чу Ваньнин все еще не совсем понимал, почему до сих пор не съехал от Мо Жаня в гостиницу. С каждым днем находиться с ним в одном пространстве становилось все сложнее.
Балетмейстер намеренно в эти несколько недель согласился работать еще над несколькими постановками, и в итоге набирал так много работы, что едва справлялся — лишь для того, чтобы большую часть времени отсутствовать в квартире. Теперь у него больше не было выходных. Уходил он рано утром, а приезжал уже поздно вечером. Старался поесть где-нибудь вне дома, до возвращения.
Что было удивительно, так это то, что Мо Жаню еще не надоело его терпеть, потому что, совершенно очевидно, этот юноша был слишком хорошо воспитан и явно старался услужить своему вынужденному гостю любым возможным способом.
Гостеприимство же его, похоже, не знало никаких разумных границ.
Мо Жань упорно продолжал спать на диване, уступая свою огромную кровать балетмейстеру
