Опасный ангел (СИ) - Полина Лоранс
…Во дворе встречаю соседку, много раз выручавшую меня деньгами. У нас хорошие отношения, хотя нервов наша семейка ей попортила немало.
Я с шиком заезжаю во двор на такси — возвращаюсь из офиса. А Даниле пришлось там остаться, у них завал с работой.
— Лера, ну ничего себе! То ты на крутой синей тачке рассекаешь, то на такси! — удивляется соседка.
— Оно корпоративное, Алла Витальевна, я за него не плачу. Работодатель платит.
— Даже так бывает?
— Ага.
— Видно, ты очень хорошую работу нашла!
— Очень! Нарадоваться не могу, — признаюсь искренне.
— Здорово. А скажи… Этот ваш… хмурый… огромный… Он у вас почти что поселился!
Хмурый и огромный? Речь точно идёт о Халке.
— Постоянно его вижу, Лера. У матери с ним всё прямо серьёзно?
— Да. Пётр Алексеевич уже даже ремонт на кухне делает.
— Надо же… И Ленка хоть на человека стала похожа, закончились её бесконечные пьянки-гулянки.
— Да уж сто лет их не было.
— Это хорошо, конечно… А Пётр Алексеевич, значит, не пьёт?
— Ни капли! И маме запрещает, — докладываю радостно.
— Совсем ни капли? — почему-то хмурится соседка.
— Ни разу не видела, чтобы он пил.
— Так он в завязке? Закодированный?
Молчу, потому что эта мысль не приходила мне в голову. Я наивно полагала, что у Петра Алексеевича врождённое отвращение к алкоголю. Встречаются же такие люди, которые совсем-совсем не пьют?
— Он точно зашитый, Лера! У меня на это дело глаз намётанный, — вздыхает соседка. — А если сорвётся? Что тогда? Вы об этом подумали? Может, он буйный? Разнесёт вам всю квартиру. Хорошо, если сами живы останетесь!
— Алла Витальевна… Что вы такое говорите!
— Лера, ты ещё маленькая, жизни не знаешь. И мать твоя не особо повзрослела. А мне ваш Пётр Алексеевич внушает серьёзные опасения.
— Что же делать?
— Не знаю, — пожимает плечами соседка. — Но я тебя предупредила.
В расстроенных чувствах захожу в подъезд, открываю дверь в нашу квартиру. Я-то думала, у нас дома постепенно всё налаживается. А по словам Аллы Витальевны получается, что наше спокойствие висит на волоске. Даже представить страшно, каким станет Халк, если раскодируется. Да он не только квартиру разнесёт, но и всю многоэтажку!
— Доча, ты уже! Привет, солнышко, — появляется в прихожей мама. Я застываю с открытым ртом. Мамуля выглядит потрясающе.
— Мам, что с тобой?
— Петруша мне салон оплатил, — мурлычет родительница и с довольным видом вертится перед зеркалом. — Вот это жизнь! Мне сделали маску, обёртывание, а потом причёску и маникюр. Зацени.
— И кофта новая.
— Ага. На гардероб Петруша тоже денежку выделил.
— Да он у тебя подпольный олигарх!
— Если кто и олигарх, так это твой айтишник, — улыбается мама. Как приятно видеть её такой нарядной, красивой. — Дочура, есть серьёзный разговор. Давай-ка, присядь.
Не хочу никаких серьёзных разговоров! Быстро мою руки и иду на кухню. На плите кастрюля — судя по всему, мама сварила борщ. Вопросительно смотрю на родительницу, а она что-то мнётся.
— Мам, и?
— Хотела спросить… Лерунь, ты не против, если Петенька к нам переедет? У него нет своего жилья, он деревенский. Сейчас снимает комнатушку в общежитии. Мотается к нам через весь город… Я бы хотела, чтобы он жил у нас. Но я понимаю, что для тебя это неудобства.
Ох, надо же! Сегодня Халк — звезда, все только о нём и говорят.
Перед глазами возникает массивная атлетическая фигура в одних трусах. Я ведь уже видела Петрушу без одежды. Если переедет, он постоянно будет сверкать волосатым и татуированным торсом, на который не взглянуть без содрогания. Не могу сказать, что меня это радует.
А ещё в голове звучат слова соседки о том, что, сорвавшись, Халк может стать агрессивным. И тогда нам с мамой крышка…
— Что думаешь, Лерочка? Он ведь хороший, правда? И долг за коммуналку частично оплатил. Ремонт потихоньку делает, скоро будем жить во дворце.
— Да прям уж во дворце! — бурчу кисло.
Оживлённое и радостное выражение улетучивается с маминого лица, она в один миг становится лет на пять старше.
— Ты не хочешь, Лер, да?
— Мам, я не знаю… Алла Витальевна говорит, что Халк закодированный.
— Да, он в завязке. Уже семь лет не пьёт.
— А если снова начнёт?
— А если нет? Он же старается! Что ж, ни одного шанса ему дать?
— Мам… Решай сама, ладно?
— Ой, здорово! Спасибо, Лерунчик! Тогда сегодня Петруша перевезёт вещи! Как я рада!
Мать снова начинает сиять, и я думаю, что, возможно, она права. Совсем не обязательно, что Халк сорвётся и начнёт здесь всё крушить. Пока у них с мамой полная идиллия, возможно, и дальше так будет.
Но наша маленькая квартирка станет совсем крошечной, когда в ней появится жилец, похожий на каменистый утёс.
Вот бы Даня предложил мне переехать к нему! Я уже пять раз оставалась у него на ночь, и нам было очень хорошо. Когда мы расстаёмся, парень надрывно вздыхает. Заметно невооружённым взглядом, что ему ужасно не хочется меня отпускать.
Так почему же не позовёт к себе жить?
***************
Дорогие читатели! Со Степаном Андреевичем, который спас Данилу в клубе, вы можете встретиться в книге
ОПАСНАЯ ПОМОЩНИЦА
23
ДАНИЛА
Теперь постоянно ловлю себя на том, что то и дело зависаю — смотрю в пространство перед собой, а губы невольно растягиваются в улыбке.
Думаю о моей крошке. Какая же она… Мы регулярно трахаемся уже три недели, и с каждым новым сексом малышка раскрывается по-новому, дарит всё новые ощущения.
По сравнению с предыдущими моими подружками, Лера всё ещё довольно неопытная партнёрша. Если честно, она ничего не умеет.
Но бл*****ть! Как же с ней круто! Когда она дрожит подо мной, как пойманная птичка, пока я тараню её, когда её глаза изумлённо распахиваются в особо острые моменты, меня разрывает и плющит от совершенно незнакомого чувства. Кажется, я готов отдать жизнь за мою маленькую девчонку…
— А чё мы такие довольные? — толкает локтем под рёбра Егор. — Лицо посерьёзней сделай, ты не на пляже, а на лекции.
Когда после пары вываливаемся из аудитории в коридор, друг начинает допрос:
— Колись, братик, почему морда такая блаженная. Лера опять у тебя ночевала? И ты, похоже, уже утром успел смачно поиметь свою златовласку.
— Ночевала. Успел, — отзываюсь. — И ночью, и утром.
По телу тут же пробегает дрожь — да так, что скулы сводит. Накатывает жаркое воспоминание о том, чем занимался несколько часов
