Ложь Моего Монстра - Рина Кент

И хотя в теории это звучит легко, в реальности все обстоит сложнее. Кирилл обычно проводит большую часть ночи в клубе и возвращается только в безбожные часы раннего утра.

Самое странное в его дне рождения то, что он приходится на один день раньше моего. Всего на один. Ну, с разницей в восемь лет, но тем не менее.

Но он этого не знает, ведь дата моего рождения в армейских документах — липовая. В прошлом году он спросил меня, хочу ли я отдохнуть на свой день рождения, и я призналась ему, что эта дата фальшивая. Он спросил о моей реальной, но я ответила, что все равно не праздную, так что в этом нет смысла.

И я не праздную. По крайней мере, с тех пор, как умерла моя семья.

От одной мысли о праздновании без вечеринки, подарков, ужина и игр с кузенами меня тошнит. Лучше думать, что эта глава моей жизни давно закончилась.

У новой меня нет дня рождения. Только обязанности.

Однако, как и Карина, я хочу сделать день рождения Кирилла особенным. Он все время что-то замышляет или реализует, у него почти нет времени на себя и свою семью — не то чтобы он высоко ценил это. Он заботится только о благополучии Карины.

Проблема в том, чтобы вернуть его домой. Виктор отказывается сотрудничать и выполняет только то, что от него требует Кирилл. Юрий сказал, что у него нет сил убедить Кирилла в чем-либо, а Максим такой: «Он не любит праздновать свой день рождения. Он вообще знает, что он существует?»

Я не удивилась бы, если бы он не знал, учитывая его напряженные отношения с матерью. Его сестра сказала, что она всегда хотела подарить ему разные воспоминания о дне его рождения, но не знала как — и тут в дело вступаю я.

С тех пор как два месяца назад албанцы похитили меня, все между нами изменилось.

Последовали бесчисленные события, в основном война с ирландцами и много драмы в жизни Рай, но, в конце концов, организация пришла в состояние устойчивого простоя.

Это видно по скучающим лицам мужчин, а их беспокойство чувствуется в воздухе. И я имею в виду не только наших мужчин, но и каждого солдата братства.

Эти люди настолько привыкли к насилию и войне, что в состоянии мира им становится не по себе. Я отчасти такая же, и единственная причина, по которой меня не мутит, — Кирилл мучает меня каждую ночь. Он либо связывает меня, либо затягивает кожаный ремень на моем горле, либо склоняет меня над ближайшей поверхностью, чтобы трахнуть меня как животное.

Именно эта его животная сторона обеспечивает мне необходимую стимуляцию. И я думаю, что ему это тоже нужно, поскольку наши ночные занятия становятся все более интенсивными с каждым днем. Иногда мне кажется, что я умру в муках наслаждения. В других случаях я выдерживаю удар за ударом, пока мы оба не выдохнемся и не насытимся.

Но чаще всего я испытываю извращенную потребность в большем и большем. Я жажду его дикости, того, как он доминирует, кусает и ставит синяки на моей коже. Он не сдерживается и не обращается со мной как с нежным цветком. Отнюдь.

Кирилл дает мне именно то, что мне нужно, а взамен берет то, что он захочет.

Я начала ненавидеть дневное время, поскольку не могу к нему прикоснуться. По крайней мере, не тогда, когда вокруг полно народу.

Как бы мне ни было неприятно это признавать, Кирилл контролирует себя лучше, чем я. Хотя я часто ловлю себя на том, что пялюсь на него и вспоминаю, какие вещи он делал с моим телом накануне вечером, он обычно не обращает на меня внимания и ведет себя профессионально.

За что я ему благодарна, ведь меньше всего мне нужно, чтобы мужчины, которыми я должна руководить, думали, что я занимаюсь сексом с их Боссом.

Иногда, однако, он присылает мне сексуальные сообщения из ниоткуда, от которых мне становится не по себе. Хуже всего то, что обычно это происходит, когда мы находимся в окружении других людей.

Например:

Ты выглядишь напряженной. Хочешь, я расслаблю тебя с помощью своего члена?

Я все еще чувствую вкус твоей маленькой жадной киски на своем языке. Я вернусь за добавкой сегодня вечером.

Тебе лучше не утомляться, поскольку ты не уснешь, пока не захлебнешься моей спермой.

Тебе больновато? Может, нам стоит отложить мой член и позволить моему языку позаботиться о тебе?

Будь в моей комнате в десять. Голая. Ложись на спину, ноги в стороны. Если когда я войду, моя киска не будет хорошо видна, ты будешь наказана.

Трудно оставаться такой же безучастной, как он, когда я получаю эти сообщения. А этот придурок ухмыляется, как будто знает, какой именно эффект он на меня оказывает.

Я не могу не испытывать чувство облегчения от того, что у нас с Кириллом установилась рутина. Не думаю, что он еще полностью доверяет мне, но я этого и не ожидала. Самое главное, что он смотрит на меня так, как будто не может насытиться мной, как будто ему не терпится выгнать всех, только чтобы я была полностью в его распоряжении.

Он может быть ублюдком по отношению к этому, не утруждая себя дружелюбием по отношению к мужчинам, которые его очень уважают.

Но с этой странной стабильностью приходит страх, что это лишь вопрос времени, когда дерьмо снова попадет в вентилятор. И я не имею в виду войны Братвы или нестабильные отношения с картелями. Я могу справиться с перестрелками и хаосом.

Но с чем я не могу справиться, так это с возможным вмешательством в дела моей семьи и с тем, что Кирилл узнает обо всем, что я храню в тайнике глубоко внутри себя.

Прошло уже несколько месяцев после инцидента в России, и с тех пор больше ничего не происходило. Мой дядя не выходил на связь, и не было никаких явных покушений на жизнь Кирилла, за исключением того эпизода с поставкой наркотиков. Или... в том месяце, когда некоторые ирландские солдаты специально нацелились на него. Или несколько недель назад, когда кто-то пытался совершить на него покушение, когда мы выходили из клуба.

Но... это же нормально, верно? Первые два случая были войнами между бандами, а