Развод. После… - Дарья Белова
– За что?
– Что на моей стороне.
– А на чьей еще я должен быть?
глава 39
Оля.
– Ты уверена, что хочешь этого? – Макс в который раз меня спрашивает.
Я и так волнуюсь, еще он со своими вопросами.
– Ляль, я не обижусь, если ты не хочешь.
Стукнуть его, что ль, чтобы уже отстал от меня?
Вчера Виктора Ивановича выписали из больницы. Мы все вместе ездили его забирать, а сегодня утром у меня возникло желание пригласить на ужин родителей Макса.
Не знаю, как все будет происходить сейчас, и наверняка все будут чувствовать неловкость. Но внутри теплым комком в груди зародилось желание. Подскочила, как ужаленная и озвучила все Максу. Тот смотрел на меня, прищурившись, решив, что я сошла с ума. Ведь еще несколько недель назад высказывала ему, как ненавидела все эти семейные вечера в компании его родителей.
Господи, какой же дурой я была. А еще Ксению эгоисткой считаю. Я ничем не лучше.
Утром навела порядок в квартире и… все же заказала доставку из ресторана. Ну, не умею я готовить домашнюю еду.
– Эй, что случилось с моей женой? Куда ты ее дела? – Макс стоит за мной, когда я мою фрукты, и шепчет на ухо. Приятные мурашки распространяются сзади шеи, и я тихо посмеиваюсь.
Не думала, что мне будет хорошо вот так вот стоять у раковины, готовиться к семейному ужину и слушать, как Макс шепчет какие-то пошлости.
– На следующей неделе моих родителей позовем, – уверенно говорю.
– Как скажешь, хозяюшка.
Хозяюшка…
Сейчас и правда чувствую себя именно так. Даже в этом не совсем сексуальном халате, с гулькой на голове. Кречетов кружит вокруг меня и только облизывается. Как кот на свежую сметану.
В своей квартире я не была… с тех пор, как муж привез меня из больницы. Даже не хочу представлять, как возвращаюсь туда, где уже никогда не смогу чувствовать себя как дома. Ведь мой дом здесь.
– Надо вещи твои перевезти, Ляль, – выжидательно уставился на меня. Прям взглядом просверливает.
Тема моего переезда вроде как решена, но она упирается в одну проблему. Ту, что не могу озвучить Максу. Это неправильно как-то.
– Да… – вроде легко отвечаю, будто отмахиваюсь. А сердце напряжено, удары его вытуженными получаются, тяжелыми.
Елизавета Павловна и Виктор Иванович приходят ровно в шесть, как они и обещали.
С ровной спиной, которая, кажется, такая, потому что попросту затекла, встречаю их в коридоре. Они жмутся, не знают, как себя вести. Мы все здесь в таком состоянии.
Короткие, смазанные улыбки, рваные вдохи и неловкие движения.
Одному Максу вроде как хорошо, но я-то знаю, что муж, на самом деле, по-настоящему переживает.
Искренне хочу забыть прошлые обиды, учесть свои ошибки и идти дальше.
– Ксения сказала, что плохо себя чувствует, – извиняюще говорит Кречетова.
Мы с Максом шустро переглядываемся.
Дыхание гневно учащается.
Руками плотно сжимаю букет, подаренный Виктором Ивановичем.
– Что ж, я в любом случае не хотел бы видеть Ксению у нас дома, – Макс ровно отвечает, у него даже получается снисходительно улыбнуться.
Меня ошпаривает его интонация, потому что боюсь реакции его родителей. Только-только все налаживаться начинает.
– Можно узнать, почему? – Елизавета Павловна поджимает губы.
Заметила, это ее любимое действие, когда она чем-то категорически недовольна. Кажется, в прошлом она была учителем математики.
– Почему… – Макс медлит, – ее нехорошие поступки повлекли за собой массу неприятностей. Пострадал и я, и Ольга.
Уверенно говорит и смотрит в глаза сначала матери, затем отцу.
Сложно вскрывать нарывы, когда боишься причинить боль близким. А мама Макса очень переживает за своих детей, отец вообще после больницы.
Ему сердце беречь надо.
– Какие такие поступки, сын? Это же Ксюша. Твоя сестра!
Мы стоим в коридоре, так и не пройдя в зал.
А у меня стол там накрыт, скатерть новая постелена. Еда переложена в красивую посуду. И вообще, я старалась.
Все мои старания рискуют обернуться очередным скандалом, если каждый из нас не проявит терпение и понимание.
Макс глубоко вздыхает, зубами прочесывает губы.
Сердце бьется в ожидании правды, но сейчас понимаю, что… она им не нужна. Родители будут стоять на своем, что бы Ксения ни сделала. Вижу это по их глазам.
Что ж…
– Давайте к столу. Там домашние котлетки, мам, – муж ловко переводит тему, а я выдыхаю.
– Прям такие уж и домашние?
– Клянусь. Ольга все утро лепила и меня на кухню не пускала.
Прыскаю от смеха и прикрываю рот рукой. Ненормальный муж.
Свекровь критически обводит стол своим взглядом. Стою и боюсь дышать. Все слов ее жду, реакции. Главное, чтобы губы не поджимала.
– Пахнет и прям вкусно, – говорит спустя минуту.
Максим бросает на меня взгляд, а я вижу, что он ухмыляется. Ему, такое ощущение, нравится, что сейчас происходит.
– Я старалась, – скомкано и тихо отвечаю.
Мы садимся за стол одновременно. Коротко смотрю на часы, мысленно молюсь, чтобы этот ужин не был долгим. В таком напряжении больше часа не высижу.
– Значит, вы уже и живете вместе? – строго спрашивает свекровь.
А я будто вернулась на несколько лет назад, когда мы также сидели за столом и обсуждали нашу дальнейшую жизнь и свадьбу. Только со мной по обе стороны были мои родители, а сейчас прятаться за их спинами как-то и не по возрасту уже.
– Угу, – Макс уплетает котлеты за обе щеки. Я же весь день его не кормила. Проголодался, бедненький.
