Сердце убийцы - М. Джеймс
И тут он начинает наносить удары.
Его пальцы так чертовски приятны на ощупь, сильные, толстые и безжалостные, когда он ласкает мою киску, словно трахает ее своим членом, длинными медленными толчками, а затем более быстрыми, в такт ритму его языка на моем клиторе, когда он лижет и сосет, пока я не начинаю дрожать, и, к моему изумлению, я чувствую, как накатывает еще один оргазм, по моему телу пробегает дрожь, когда он загибает пальцы вверх, и я понимаю, что потерялась.
— Я кончаю, я…
— Ты чертовски права, — удовлетворенно говорит Левин, а затем сильнее засовывает пальцы в мою сжимающуюся киску, посасывая мой клитор, пока я извиваюсь у него на лице. Когда я выгибаюсь навстречу ему, задыхаясь и бессвязно постанывая, он добавляет третий палец.
Третий палец снова толкает меня к краю, это уже не столько очередной оргазм, сколько непрерывный прилив удовольствия, захлестывающий меня, и я делаю именно то, что он сказал… я кричу.
Удовольствие настолько невероятное, что кажется почти чрезмерным. Он продолжает лизать мой клитор, обводит его кругами, а затем по очереди втягивает в рот, пока я корчусь, кричу и стону, одновременно желая умолять его остановиться и желая, чтобы это никогда не заканчивалось, и когда он добавляет четвертый, я наполняюсь его пальцами так же, как была бы наполнена его членом, если бы он трахнул меня.
И боже, я так близка к тому, чтобы умолять его трахнуть меня.
— Еще раз, Лидия, — уговаривает он, его пальцы теперь не столько толкаются, сколько втираются в меня, заставляя меня чувствовать себя такой наполненной, таким основательным наслаждением. — Еще один оргазм для меня, мой маленький котенок, а потом, если ты будешь умолять меня остановиться, я это сделаю.
Он просовывает в меня свои пальцы, лаская это мягкое местечко, от которого мне кажется, что я разваливаюсь по швам, и начинает быстро водить языком по моему клитору, и я хватаюсь руками за манжеты, когда я почти слетаю с кровати от сильного удовольствия от этого, и от финального оргазма.
— Левин, Левин, Левин, Левин! — Выкрикиваю его имя, извиваясь напротив его рта, мои бедра сжимают его лицо, когда я чувствую, что кончаю так, как никогда раньше, мое возбуждение выплескивается наружу, заливая его язык, когда он ласкает мою киску, его рот плотно прижат ко мне, когда он доставляет мне удовольствие на протяжении всего кульминационного момента, доводя мое тело до высоты, которую я никогда не представляла, пока я наконец не обмякаю на кровати, чувствуя, что я сделана из жидкости, более удовлетворенная, чем я когда-либо думала, что могу быть. — Пожалуйста, — шепчу я, ошеломленно глядя на него сверху вниз. — Хватит, пожалуйста, я не могу…
Левин улыбается мне, отстраняясь, и я вижу, как его губы, подбородок блестят от моих соков.
— Ты кончала на протяжении всего акта и в мой рот, Лидия, — бормочет он, высвобождая свои пальцы из меня, и я чувствую пустоту, моя киска сжимается от желания почувствовать, как он снова наполняет меня. — Черт возьми, ты такая охуенно вкусная. Я мог бы есть тебя всю ночь. Мне чертовски нравится вкус твоей спермы.
А затем, словно в доказательство своей точки зрения, он подносит руку к губам, вдыхая мой запах и дочиста облизывает пальцы.
Сначала я не могу говорить. Я чувствую себя бескостной и получаю такое глубокое удовольствие, что не могу пошевелиться, все еще прикованная наручниками к кровати. Левин отходит от меня, все еще полностью одетый, и когда он начинает подниматься с кровати, слова вылетают без моего понимания.
— Ты куда?
Левин испуганно оглядывается на меня.
— Я помогу тебе одеться через минуту. — Его голос хриплый, напряженный от желания. — Я должен — он беспомощно указывает на свою напряженную эрекцию. — Черт возьми, Лидия, я не могу больше ждать ни секунды. Я должен, блядь, кончить.
Эти слова пронзают меня горячей волной вожделения, которая проникает прямо в мою сверхчувствительную, набухшую киску.
— Нет, шепчу я, дергая за манжеты, чувствуя, что все еще схожу с ума от желания. Конечно, я бы ничего этого не сказала, если бы была в здравом уме. — Пожалуйста, не уходи.
Левин тяжело сглатывает, его кадык дергается, когда он поворачивается ко мне.
— Что ты имеешь в виду? — Хрипло спрашивает он, и я вижу, как подергивается его член в джинсах.
— Трахни меня. Делай все, что захочешь. Просто позволь мне заставить тебя тоже кончить… я не хочу, чтобы ты дрочил после того, что ты только что сделал. Дай мне...
Левин грубо проводит рукой по волосам, все его тело напрягается, как будто он напрягает все свои силы, чтобы не наброситься на меня в этот момент. От одной этой мысли по мне проходит еще один электрический импульс.
— Я не могу трахнуть тебя, Лидия. Я…мы…мы не можем этого сделать. Я и так зашел слишком далеко. Я не могу...
— Тогда позволь себе кончить со мной. Кончи мне в рот. Пожалуйста, Левин. — Я не знаю, что, черт возьми, со мной не так, но мысль о том, что он яростно дрочит в ванной в одиночестве после того, как только что доставил мне... я даже не знаю, сколько величайших оргазмов в моей жизни, заставляет меня чувствовать себя ужасно. Я тоже хочу доставить ему удовольствие. Я не могу с ним трахаться, мне даже не следовало этого говорить, но, конечно… Он же набросился на меня, почему я не могу поступить так с ним?
Я чувствую себя совершенно другим человеком, когда следующие слова слетают с моих губ. Лидия Петрова, конечно, никогда не сказала бы ничего подобного, но я говорю:
— Пожалуйста, Левин, позволь мне сосать твой член, — шепчу я, и я могу видеть пробегающую по нему дрожь желания, его глаза на мгновение закрываются, когда его рука тянется к напряженной выпуклости в джинсах.
Он в два шага пересекает комнату и возвращается к кровати, его руки уже расстегивают ремень, стягивают джинсы, так что он остается только в рубашке на пуговицах и боксерах, его член такой твердый, что торчит из ширинки в тот момент, когда джинсы сползают с бедер, кончик скользкий и с
