Постель не повод для знакомства - Евгения Халь
— Что за делегация? — Кинг Конгыч облизывает губы, как довольный кот после хорошей порции сметаны.
Вот у шефа нервная система, конечно. Железобетонная просто! Война войной, а обед по расписанию.
— О существовании салфеток ты до сих пор так и не слышал, да? — Аэлита брезгливо кривится, достает из сумочки пачку салфеток и бросает на стол.
Кинг Конгыч поспешно распечатывает салфетки и старательно вытирает рот.
— Я вызвала сюда Зинаиду, нашего хаус-кипера, чтобы обсудить работу горничных. Она, работа, в смысле, просто отвратительна! Во-первых, горничные без конца торчат во дворе, возле входа для персонала, и пьют там чай и кофе. Я недавно прошла по всем этажам, и никого из стаффа не обнаружила. Во-вторых, сейчас поднималась по лестнице и обнаружила, что перила грязные. Пол на лестничных площадках в пятнах. Это совершенно недопустимо в отеле такого уровня. Неудивительно, что интеллигентная публика не хочет здесь селиться, и ты, Саша, нуждаешься в инвесторах. Грязь и плохое управление — причина нерентабельности отеля. А чем это так ужасно пахнет, кстати? — кончик ее носа хищно двигается, как у мыши, что учуяла сыр.
— Ничем, — поспешно отвечает Кинг Конгыч и ложится грудью на ящик стола, закрывая его собой.
— Такой знакомый и мерзкий запах! Что-то из стародавних времен. Это что "Завтрак туриста"? Килька? Мойва? — продолжает допрос Аэлита.
— Это салат "Мимоза", — Зина воинственно вскидывает подбородок, сверля Аэлиту взглядом.
— Боже, какой допотопный динозавровый ужас! — Аэлита извлекает из сумочки флакон духов "Ноториус" от Ральфа Лорена, стоимостью три с половиной тысячи долларов за флакон, и опрыскивает воздух вокруг себя.
Я втягиваю обеими ноздрями великолепный аромат черной смородины, пачули, бергамота и ванили. Такими духами пользовалась как-то топ-модель из-за бугра, которая у нас жила, так весь персонал за ней ходил и вдыхал эту парфюмерную сказку.
— И кто тебе готовит эту смерть советским детям? — продолжает отчитывать шефа Аэлита. — Только не говори, что ты заставляешь французского шеф-повара давить кильку, пользуясь при этом противогазом. А может быть, даже скафандром!
Шеф нервно оттягивает воротник и шепотом выдавливает:
— А какая тебе разница? Кому надо, тот и готовит. Аля, ну не гони волну порожняком!
— Это я ему готовлю салат "Мимоза", — с вызовом заявляет Зина и упирает обе руки в мощные бедра. — И это не килька, а сайра! И лук, и майонез. И, кстати, очень вкусно получается!
— Я так и думала, — Аэлита презрительно кривится. — Как ваше отчество, Зинаида?
— Сергеевна! — звонко выкрикивает Зина.
— Так вот, Мимоза Сергеевна, — заявляет Аэлита едким тоном, — пойдемте со мной. Благоухать луком и сайрой будете в другом месте. Было бы хорошо дезинфекцию вызвать. Дышать просто невозможно! А вы, Вика, — она щелкает пальчиками, обращаясь ко мне, — соберите весь персонал в ресторане после работы. Я хочу познакомиться с людьми. Ну и заодно устроим небольшую вечеринку в честь начала моего управления отелем.
— Соуправления, Аэлита, со, — поправляет ее шеф.
Она молча и загадочно улыбается, и выходит из кабинета. Не нравится мне эта улыбка при слове "соуправление". Что-то здесь не так!
Вечеринка не удалась. Персонал отеля при знакомстве с Аэлитой старательно растягивал лица в заранее отрепетированных улыбках. Да так, что аж скрипело. Я всё боялась, как бы у кого физиономия от старания не треснула. Наконец, официальная часть знакомства челяди с кровавой барыней закончилась, и можно было сесть за щедро накрытые Гаспаром столы. При виде богатой закуски и выпивки градус доверия работников отеля к Аэлите немного пошел вверх.
Но не у всех. Сан Саныч, сидя между мной и Леней, мрачно закладывает в рот уже четвертую порцию алкоголя, но настроение его падает всё ниже, готовясь добраться до плинтуса.
А тут еще Гаспар, который славится умением выбирать неудачные моменты для разговора с шефом, ставит перед ним стеклянную креманку, наполненную взбитой и замороженной розовой массой.
— Это что? — Кинг Конгыч морщится от пятой порции алкоголя и тянется к соленым огурцам, чтобы закусить.
— Вы сказаль, шеф, что вам всё давать на пробу. Вот я сделаль мороженое из креветок для ваш юбилей.
— Мороженое… ик… из креветок…ик? — в ужасе спрашивает Леня, икая. — Это выше моего понимания. Что только лишний раз доказывает, как жалок человек, замкнутый в стереотипах обычного восприятия, — Леню потянуло философствовать, значит, дошел до кондиции. — За это нужно выпить, — он быстро разливает себе и шефу. — Вздрогнем за то, чтобы раздвинуть границы привычного, не забывая при этом, что пить вредно! — Леня чокается с Кинг Конгычем и заглатывает рюмку.
— Ни хрена не понял, но одобряю, — шеф с готовностью опорожняет рюмку. — Слышь, контра недобитая, вот такое ты подавай на похороны в своей этой Франции, — он недоверчиво смотрит на мороженое и брезгливо отодвигает креманку. — У меня половина персонала в отеле — креведко. Толку от них — ноль. Можешь их на мороженое пустить и в Парижах подать.
— Да, но Аэлита одобриль, — возражает Гаспар. — Экскьюз муа, одобряль. Она сказать, что это манифик!
— А я те говорю: фиг. Если моей бывшей нравится, значит, этого точно на столе не будет, — Кинг Конгыч разливает еще по одной.
— А я говорю, что будет! — Аэлита незаметно подкрадывается сзади и отбирает у шефа рюмку. — Хватит пить, Саша! На тебя подчиненные смотрят. Какой пример ты подаешь? Что за жлобская манера надираться при персонале?
Шеф краснеет от злости, пристально глядя на свою пустую руку, в которой еще минуту назад была крепко зажата рюмка.
— Завтра приедут дизайнеры, — Аэлита ставит рюмку на поднос пробегающего мимо официанта. — Зинаида Сергеевна должна всех горничных обмерить для новой формы. Виктория Алексеевна, вы должны обмерять портье, — обращается она ко мне. — И, пожалуйста, незамедлительно. У нас у всех сейчас будет сложный период. Потому что в ресторане будут делать ремонт. А потом и во всем отеле. Первое, что нужно сделать — это покрасить стены в нормальный неброский европейский цвет. Светло-бежевый, или, возможно, нежно-персиковый.
— Ты здесь не решаешь, понятно тебе? Красный — цвет отличный! Богатый цвет!
— Я разнесу вдребезги этот парк советского периода, — зло щурится Аэлита. — Богатый? Да, именно поэтому отель терпит убытки, что европейцы сюда не едут. Они выбирают "Балчуг" и другие отели европейского класса. И молодые русские олигархи тоже. Потому что они все учились в Европе и привыкли к определенному стилю. А на силовиках и генералах того поколения, которое из "Адидаса" перескочило в малиновые пиджаки, много денег не заработаешь. Поэтому я буду решать, как нам вести дела дальше.
— С
