Слезы предательства - Мишель Хёрд
Алексей подходит к Дмитрию и целует его в лоб.
— Тебе лучше выкарабкаться, брат. Я ничего из этого не смогу сделать без тебя.
Мои слезы текут быстрее, когда я смотрю на две повязки на торсе Дмитрия. Кровь на полу. Использованные материалы.
— Что сказал доктор? – Мне каким-то образом удается спросить.
— Нам остается лишь ждать, – отвечает Алексей, не сводя глаз с Дмитрия.
Я подхожу ближе и неуверенно беру Дмитрия за руку. Его кожа на удивление теплая, когда я обхватываю пальцами его ладонь.
Доктор и пожилая пара возвращаются с вентиляторами и расставляют их вокруг Дмитрия. Они что-то говорят Алексею, затем пожилая женщина начинает протирать Дмитрия губкой.
— Им нужно сбить ему температуру, – объясняет Алексей.
Дэмиен подходит к пожилой женщине и, что-то сказав, забирает у нее губку и продолжает обтирать своего брата. Я смотрю на младшую версию Дмитрия, и, видя его здоровым, рак быстрее разъедает мою душу.
Мой взгляд снова опускается на лицо Дмитрия, его лицо побледнело. Я не знаю, как долго я стою и смотрю на него. Я не уверена, плачу ли я все еще беззвучно или нет.
Как будто у меня пропала воля к жизни.
Алексей кладет руки мне на плечи, и я вынуждена опуститься на стул рядом со стальной плитой, на которой лежит Дмитрий. Затем Алексей садится рядом со мной и, прижимая руку к моей голове, заставляет меня опереться на его плечо.
Мои глаза не отрываются от Дмитрия, который стал невыразимо важен для меня за такой короткий промежуток времени.
Не потому, что он оберегал меня, а потому, что я влюбилась сильнее, чем он. Мне просто удалось это скрыть.
Когда я увидела его в Старбакс, между нами сразу возникло влечение. Несмотря на то, что первые пару дней пребывания на острове мы дрались как кошка с собакой, мое влечение к нему переросло в привязанность.
Каждый раз, когда он был нежен со мной, клал руку мне на шею, целовал волосы или лоб, проверял, все ли у меня в порядке, я влюблялась еще сильнее.
Дмитрий был прав, когда сказал, что мы не должны навешивать ярлыки на то, что между нами. Этому нет названия, и с каждым днем чувства становятся только глубже. Настолько глубже, что невозможно просто назвать это любовью.
Ты можешь любить кого-то и не доверять ему.
Ты можешь любить кого-то и не чувствовать, что умрешь, если он не прикоснется к тебе.
Ты можешь любить и выжить, если потеряешь его.
Закрыв свои горящие глаза, я сильнее прижимаюсь к Алексею. Он обнимает меня за плечи, а затем целует в макушку, и я почти могу представить, что это Дмитрий, но потом я снова открываю глаза и вижу, что он лежит так неподвижно, что это выглядит неестественно.
Паника вспыхивает во мне, проливая яркий свет на тот факт, что Дмитрий может не выжить. Это выбивает воздух из моих легких, и я задыхаюсь, когда самая невыносимая эмоция, которую я когда-либо испытывала, пробирает меня до костей.
Осознание того, что Дмитрий не бог, а смертный и что он может умереть, убивает остатки моей невинности. Оказавшись лицом к лицу со смертью, я чувствую себя бессильной.
Пожалуйста. Только не Дмитрий.
Я сделаю все, что угодно.
Этот мужчина вошел в мою жизнь, и он изменил меня навсегда. Я не могу жить без него.
Боже, я все отдам, чтобы поменяться с ним местами.
Забери меня вместо него.
Глава 28
АРИАНА
Солнце взошло и снова село, и хотя доктор сказал, что Дмитрий выкарабкается, мне так не кажется.
Алексей такой же тихий, как и я. Я не отходила от него ни на шаг. Когда он встает, я делаю то же самое и следую за ним, как потерявшийся щенок.
Думаю, я нужна ему так же, как и он мне. Каждые пару минут он протягивает руку, чтобы коснуться моего плеча или спины.
Уинтер приносит тарелку с бутербродами, и я качаю головой, снова переводя взгляд на неподвижное тело Дмитрия.
— Мы не хотим, но мы должны, – бормочет Алексей, протягивая мне бутерброд. – Ешь, малышка. Тебе понадобятся силы, когда Дмитрий проснется.
Не "если", а "когда".
Я неохотно беру еду у Алексея, и мы оба жуем и глотаем ее, как будто это грязь.
Когда мы покончили с едой, я снова прислоняю голову к плечу Алексея, и он прижимается щекой к моим волосам.
— С ним все будет в порядке, верно? – Я спрашиваю в сотый раз.
— Да, – терпеливо отвечает Алексей.
За прошедший день между мной и Алексеем все изменилось. Из претендентов на внимание Дмитрия мы превратились в друзей, связанных любовью человека, который был готов умереть за нас.
Уже поздняя ночь, когда Дмитрий начинает шевелиться, и Алексей, Дэмиен и я вскакиваем на ноги, окружая его.
Алексей кладет руку рядом с головой Дмитрия и наклоняется над ним.
— Дмитрий?
Проходит еще минута, прежде чем Дмитрий открывает глаза, и от вида его темных радужек у меня перехватывает дыхание от облегчения.
— Эй... – бормочет Алексей с явным облегчением на лице. – Ты меня слышишь?
— В меня стреляли… не оглушили, – ворчит Дмитрий, черты его лица напрягаются, когда он начинает двигаться, пытаясь сесть.
— Нет, лежи, – приказывает Алексей.
Дмитрий качает головой, на что Алексей говорит:
— Теперь моя очередь охранять тебя.
— Ты слишком дорогой, – умудряется пошутить Дмитрий, уголок его рта даже приподнимается.
И все это обрушивается на меня. Теперь, когда я увидела, что он справится, я рассыпаюсь, как карточный домик. Прикрывая рот дрожащей рукой, я разворачиваюсь и выбегаю из комнаты. Я добегаю до туалета как раз вовремя, когда мое тело начинает биться в конвульсиях, горькое напряжение и шок последних двадцати четырех часов покидают мое тело.
Мгновение спустя Алексей присаживается рядом со мной на корточки, и я хочу сказать ему, чтобы он возвращался к Дмитрию, но я не в состоянии говорить.
Когда мое тело перестает биться в конвульсиях, Алексей использует салфетку, которую он где-то нашел, и подставляет под холодную воду, чтобы вытереть мне лицо, а затем прижимает мою голову к своей груди.
Сидеть на грязном полу, когда Алексей утешает меня, было последним, что я когда-либо ожидала. В самый трудный час он поддерживает меня, как поддерживал бы Дмитрия.
Наконец мне удается сказать:
—
