Избранная грешником - Мишель Хёрд
Я киваю ему в грудь, шмыгая носом:
— Я знаю. Мне так повезло, что ты мой отец.
— Ты сделала правильный выбор, малышка. Лука подарит тебе весь мир и убьет любого, кто будет тебе угрожать. — Он делает глубокий вдох. — Ты сделала правильный выбор.
— Я знаю. У меня хороший вкус, — смеюсь я. Отстраняясь, я смотрю в глаза своего отца. — Я рада, что ты одобряешь.
Отец поднимает руку и поглаживает один из мягких локонов, в которые я уложила волосы.
— Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, я на расстоянии одного звонка.
Я киваю, слеза снова скатывается по моей щеке.
— Кроме твоей матери, нет ни одной живой души, которую я любил бы больше, чем тебя. Ты – мой мир, Мария.
— Господи, папочка, — бормочу я, слезы текут быстрее, затем я снова обнимаю его. — Я так сильно тебя люблю. — Мой папа обнимает меня, пока мне не удается снова успокоиться, но мне приходится с трудом сглатывать, когда я смотрю на него. — Спасибо тебе за то, что ты лучший отец в мире и ужасно меня балуешь.
— Не за что, моя маленькая принцесса.
Я улыбаюсь ему, вытирая слезы из-под глаз.
— Ты уже давно не называл меня маленькой.
— Потому что ты выросла в удивительную женщину.
— Только благодаря тебе и Mami.
Как раз в этот момент в спальню заходит мама. Она бросает один взгляд на папу и меня, затем указывает на дверь.
— Алексей! Прекрати доводить Марию до слез. Посмотри на ее лицо! Свадьба через два часа, а ты заставляешь ее рыдать.
Папа посмеивается, подходя к маме, и заставляет ее замолчать поцелуем, затем говорит:
— Мне нравится, когда ты начинаешь командовать. Это заводит.
— Папа, — кричу я. — Мне не нужно это слышать.
— Как, по-твоему, мы тебя сделали? — Папа усмехается, выходя из комнаты.
— Боже, чем старше, тем более невыносимым он становится, — бормочет мама, хватая салфетку и начиная промокать ею мои щеки. — Ты вся в пятнах.
— Макияж скроет это, — уверяю я ее.
Идя к своему туалетному столику, я сажусь. Затем я останавливаюсь и смотрю на маму.
— Ты хочешь сказать мне что-нибудь эмоциональное, что заставит меня плакать?
Мама издает смешок, подходя и становясь позади меня. Она поправляет несколько локонов, падающих мне на середину спины.
— Нет, милая. Просто наслаждайся каждой секундой своего знаменательного дня.
Внезапный всплеск волнения накрывает меня, и я вскакиваю, чтобы обнять маму.
— Я выхожу замуж, — кричу я.
Она разражается взрывом смеха, затем толкает меня обратно на табурет.
— Время наносить макияж. — Она морщит нос. — Мне следовало нанять кого-нибудь, чтобы помочь тебе с прической и макияжем.
Я качаю головой.
— Черт возьми, нет. Я хочу сделать это сама и знаю, что все сделаю правильно. Я бы убила человека за малейшую ошибку.
— Совсем как твой отец, — бормочет она.
Я хихикаю, и нахожу это забавным, потому что на самом деле я больше похожа на нее.
Вайолет врывается в комнату.
— Извини, я опоздала. Я совершенно проспала. — Ее взгляд останавливается на мне. Она обнимает мою маму и сжимает мое плечо.
— Все в порядке. — Я улыбаюсь своей подруге.
К нам присоединяется мама Луки, и мы вместе проводим остаток дня, готовясь.
Мое сердце переполнено, а слезы так и норовят упасть, когда приближается время идти к алтарю.
Последние три месяца были трудными и экстраординарными. Когда мне сняли гипс, мне дали бандаж для поддержки ноги. Это было огромным облегчением, и хотя я не могу долго стоять, возможность ходить – это фантастика, и я больше никогда не буду считать это само собой разумеющимся.
К безымянному пальцу правой руки вернулась некоторая функция. Я не могу выпрямить его до конца, но все лучше, чем ничего. Я приняла победу и примирилась с остальным.
Несмотря на трудные времена, Лука никогда не колебался. Вместо этого его любовь ко мне росла, и он взял за правило каждый день показывать мне, что я для него единственная женщина.
Мне повезло.
У меня есть все, чего желает мое сердце, и даже больше.
После того, как наши мамы и Вайолет покидают комнату, в дверях появляется папа. Наши глаза встречаются в отражении зеркала, и мое горло мгновенно сжимается от переполняющих эмоций.
— Я не могу плакать, — предупреждаю я его. — Ничего не говори. Просто веди меня к алтарю... — Когда я оборачиваюсь, мне приходится дышать, и брови отца сходятся на переносице, а в его глазах начинают блестеть слезы.
— Христос, принцесса, — хрипит он. — Ты выглядишь как видение.
Я делаю глубокие вдохи, обмахивая лицо рукой.
— Мой макияж.
Глаза отца наполняются гордостью, когда он протягивает мне руку, чтобы я ее взяла. Я кладу свою ладонь на сгиб его руки, и мы выходим из комнаты, оба изо всех сил стараясь дышать сквозь эмоции.
Мы останавливаемся перед раздвижными дверьми.
— Мы готовы, — говорит он Вайолет, которая быстрым жестом указывает на интимный оркестр, который папа организовал на сегодня.
Вступительные ноты Пахельбеля, Канон ре мажор, начинают наполнять воздух.
— О Боже, — стону я, яростно моргая.
Папа делает глубокий вдох.
— Для меня было величайшей честью растить тебя, Мария.
— Папочка, — хнычу я, слезы начинают течь.
— Возможно, я отдаю тебя Луке, но ты всегда будешь моей.
Я могу только кивнуть, когда мы проходим через раздвижные двери. Мои глаза останавливаются на Луке, и слезы невозможно остановить.
Глава 42
ЛУКА
Я тереблю запонки из розового золота и бросаю взгляд на Виктора.
— У тебя все получится, — подбадривает он меня.
Мама идет по проходу, и, увидев ее, я с трудом сглатываю. Она садится рядом с папой, затем машет мне рукой.
Я улыбаюсь своим родителям, так рад, что мы с Марией можем отпраздновать этот день с ними.
Когда тетя Белла подходит, чтобы занять место, мой желудок сжимается в комок нервов.
— Блять, ты можешь противостоять группе вооруженных людей, но женитьба