Не просто лучший друг (СИ) - Оайдер Юлия
Нам вручили по гвоздю-дюймовке и отправили к так называемому "дереву связи", находящемуся на территории части. На этом дереве точно такими же гвоздями были приколочены разные смартфоны, видимо принадлежавших таким же дуракам, как и мы. Нам даже не разрешили забрать сим-карты, ничего не разрешили сделать напоследок.
Мне чертовски повезло знать наизусть номер Златы и суметь позвонить ей с телефона одного из парней. Я был так рад возможности услышать ее голос, но еще этот звонок показал мне, как тяжело и больно общаться на расстоянии с человеком, которого любишь. Каждое слово, произнесенное ее дрожащим голосом сквозь слезы, будто раскаленным железом оставляло на моем сердце клеймо с надписью “идиот”.
Пусть так, пусть идиот, но я люблю Злату больше всех на свете и хотел, чтобы она поняла, чего хочет и кто я для нее.
Я так жаждал взаимности своих чувств, что не дал ей ни малейшей возможности определиться. Я торопился и делал все, чтобы заставить себя любить не как друга, совершенно не задумываясь о последствиях. Я радовался, когда Веснушка давала слабину и я видел ее влюбленность, был счастлив, но всегда присутствовало что-то, что не давало мне покоя… После смерти бабушки я понял, что именно. Я увидел все настолько отчетливо, что даже испугался своих доводов.
В тот злополучный день, когда Злата не выходила на связь, я вернулся домой за документами, а потом увидел в окно, как ее подвез Вячеслав Олегович – меня накрыла обида и злость. Я был разбит горем, потерял ориентир и остался один, а тут еще меня задушила ревность. Как оказалось, я ошибся в своих суждениях об отношениях Райского и Златы, обидел и оскорбил девушку своими подозрениями, и совесть надоедливым дятлом начала стучать мне в висках.
После нашего разговора со Златой на меня снизошло озарение, ударило по башке аж до искр из глаз: из-за страха потерять близкого человека мы порой идем наперекор своим желаниям и чувствам.
Чтобы остаться с бабушкой по ее просьбе, я отказался от идеи идти служить в армию сразу после школы. А я мечтал служить, мечтал быть военным или полицейским – я всегда считал это своим призванием. Но сделал все так, чтобы порадовать бабушку, чтобы она не начала нервничать и ей не стало смертельно хуже.
Так и Злата, боясь что я исчезну из ее жизни, перестану быть другом, могла задвинуть в дальний ящик свои истинные желания. Быть может ровесники вообще не в ее вкусе, а на меня пал выбор, потому что я этого хотел и она боялась глобальных перемен? Я должен был дать ей пространство!
Я принял решение, о котором уже раз двести успел пожалеть. Спасали от депрессивных мыслей постоянная изматывающая работа и тренировки с собакой, но время от времени скручивало от тоски так, что хотелось выть!
Потом в моей жизни появились сигареты. Неожиданно, но эта пакость спасала от стресса, хотя поначалу я до последнего сопротивлялся и не начинал курить. В армии есть такая поговорка: “Кто не курит – тот в перекур работает”, из пяти пришедших некурящими срочников я сломался последним. Просто потому что уже не было моральных сил сопротивляться.
Когда я шел на службу с собакой, я почему-то думал, что буду заниматься непосредственно с ней, но все оказалось не так просто: занятия на учебном сроке до распределения по основным частям я проходил и с парнями с собаками, и со всеми парнями без собак. А выматывало это знатно.
Поздравить Веснушку с новым годом удалось только в виде сообщения с телефона сержанта, большего он не позволил, вредный чувак был, и так у меня целую пачку сигарет умыкнул за одну смску.
Я хотел показать ей, что я не держу ее, но очень дорожу ею, именно поэтому вместо ценного “Люблю тебя” написал “Будь счастлива в этом году”. Я уверен, что она за этот год добьется вершин и, быть может, разберется в себе.
Затем нас распределили по основным частям и уже там служба сконцентрировалась на мне и Анубисе. Свободного времени катастрофически не было, постоянные тренировки, полевые учения, розыскные мероприятия, патрули – все это заставляло меня потеряться во времени. Ближе к лету мне, наконец, получилось накопить денег и попросить товарища, которого отпустили домой на десять суток из-за смерти отца, купить мне симкарту и телефон. Но к моменту его возвращения нас на три месяца отправили на полевые учения. Я так надеялся позвонить Злате в день рождения, но все было против меня: телефоны на время учений были разрешены только офицерам, а договориться с ними мне не удалось.
Ох, как меня выворачивало в тот день!
Когда мы вернулись и я взял в руки свой новый телефон, то просто не смог подобрать слов. Я несколько раз переписывал смску, прокручивал в голове наш возможный разговор, а потом… Потом у меня появилось некое “А вдруг?”
А вдруг, она уже не ждала?
А вдруг, она уже забыла?
А вдруг…
Я же сам попросил ее быть счастливой, так почему же в моем воображении она должна сидеть и ждать от меня весточку? Она не обязана, вероятно что у нее уже вовсю кипит новая жизнь…
Мысли о ее новой жизни мне причиняли боль, но именно на этом аккорде своих размышлений я выключил телефон, чтобы оставшиеся месяцы службы сжиться с тем, что Злата уже может быть не моей…
По возвращении домой я восстановил свой старый номер, купил на оставшиеся деньги дешевый смартфон и сразу поехал в деревню, в бабушкин дом, где встретил маму Софу. Она порывалась сразу позвонить дочери, чтобы сообщить о моем возвращении, но мне с трудом удалось ее остановить и ненавязчиво спросить о Злате, о том, есть ли у нее кто-то и с кем она сейчас живет. Сердце тогда замерло в груди в ожидании ответа, я правда думал что рассыплюсь прахом на месте, если услышу о ком-то.
И нет, я ничего не стал бы делать, тем более рушить ее новые отношения, лишь встретился бы и решил вопрос с собакой.
Но ответ мамы Софы был четким и ясным, а еще сопровожден смачным подзатыльником: “Тебя любит и ждет, дурень!”
Злата меня любит. Меня ждет. Да, я тот еще дурень.
Сейчас, стоя напротив входа в ветеринарную клинику, где проходит стажировку моя Веснушка, у меня в груди все сжимается от страха и предвкушения. В ход пошла уже вторая сигарета за полчаса ожидания, пока я наберусь смелости, чтобы войти.
Я в очередной раз проверяю восстановленную переписку мессенджера, ищу адрес клиники, листаю ниже, где маячит последнее сообщение от Златы: “Спасибо за поздравление с днем рождения!”
Вот я мудак!
Тушу сигарету, подзываю Биса, отожравшегося и выросшего в огромного кабана на армейских харчах с тушенкой, и захожу в клинику.
– Здравствуйте, я хотел… – говорю я человеку за стойкой ресепшена, как только захожу в приемное помещение ветклиники. Замолкаю, потому что узнаю в парне в медицинской форме своего бывшего одногруппника. – Богдан? – удивленно приподнимаю брови я.
– Здорова, Глеб, – радостно улыбается Богдан и тянет мне руку, в то время как Анубис резко дергает меня куда-то в сторону. Приходится шикнуть на пса, чтобы тот вел себя адекватно. – Какими судьбами тут?
На долгую минуту я теряюсь и молчу, потому что мозги не соображают, что именно ответить будет правильнее в этой ситуации.
– Мне нужно обследовать собаку, чтобы начать оформлять документы на кинолога, – говорю я и вновь пресекаю попытку Биса показать свой характер.
Я даже не соврал, сказав Богдану о планах осмотра собаки, я на самом деле собрался пойти работать в кинологию, именно туда, где когда-то работал отец Златы. Я уже звонил и узнавал о перспективах, к счастью, они у меня есть. Осталось решить вопрос с собакой: отпустит ли со мной Анубиса Злата или же мне писать заявление на штатную собаку.
– А Злата больше здесь не работает? – спрашиваю я и пытаюсь найти в помещении хоть малейший знак, намекающий на ее присутствие: куртку, обувь, да хоть почерк на стенде…
