Спасите меня, Сатана Алексеевич! - Адель Грейс
Голова снова начинает болеть от этих всех мыслей. Я словно вчера выпила не несколько бокалов, а несколько бутылок шампанского. И в аптечке, естественно, не оказалось ничего против похмелья, поэтому пыталась заснуть, как есть. Однако удалось мне это только под утро, наверно за пару часов до сообщения Фишера.
Мылась уже в холодной воде, чтобы хоть как-то взбодриться и ещё минут пять чистила зубы, чтобы на всякий случай избавиться от неприятного запаха изо рта.
Вроде выглядела посвежее, но синяки под глазами всё равно выдавали мой нездоровый вид.
Когда приехал Ростислав, я надеялась, что он будет за рулём, и я спрячусь на заднем сиденье, но увы. Думала, что хоть в самолёте посижу вдали от него, но и тут мужчина всё сделал по своему.
— Извинения ни к чему, — отвечает мужчина, почему-то хмурясь, — Видимо, ночью ты плохо спала, поэтому отрубилась через пять минут после того, как погасло табло «пристегните ремни». Надеюсь, ты хорошо поспала. Мне необходимы сегодня твои собранность и профессионализм.
— Я не подведу, можете не беспокоиться насчёт этого, — фыркаю я.
Если бы не его благотворительный вечер, то спала бы я вообще отлично. Так что виновником моего утреннего похмелья и головной боли является господин Фишер, а не шампанское.
И опять между нами напряжение, и оно не проходит даже, когда мы приземляемся, и нас на выходе из аэропорта встречает человек с табличкой, где написано господин Фишер, Владивосток. Однако стоит нам выехать на трассу, как я тут же вспоминаю, что так-то уже даже не в России и это моя первая в жизни заграничная поездка, но пока дикого восторга не ощущаю. Наверно, потому что я здесь по рабочему моменту и уверена, что Сатана даже прогуляться не даст. В семь вечера уже самолёт обратно.
Но как только мы въезжаем в центр, мои глаза снова загораются, потому что Москва-Сити нервно курит в сторонке. Таких небоскрёбов нет даже там. И всё такое зелёное! Я, как восторженный щенок, верчу головой в открытом окне, периодически тыкая пальцем и комментируя некоторые достопримечательности, которые мы изучали в институте. Не знаю, что сейчас обо мне думает Фишер, но мне всё равно. Это же такой кайф побывать в другой стране!
Подъезжаем мы к зданию с очень интересной архитектурой. Несколько огромных куполов, которые соединены собой мостами. Такого я ещё точно не видела. Выходишь и думаешь, словно в будущее попал.
На входе в этот шедевр архитектуры нас встречает тот самый молодой китаец — Юн Чен.
— Nī kě, nǐ hǎo, hěn gāoxìng jiàn dào nǐ! (Николь, здравствуйте, очень рад вас видеть!) — Чен берёт мою руку и чересчур радостно пожимает её, а затем он переводит свой взгляд на Сатану и его становится слегка испуганным, — Fèi shě ěr xiānshēng, qǐngwèn, huānyíng lái dào běijīng. Wǒmen yě hěn gāoxìng jiàn dào nǐ! (Господин Фишер, простите, добро пожаловать в Пекин. Вам мы тоже очень рады!) — он наклоняется в знак извинения.
А я еле сдерживаю улыбку. Потому что мне, кажется, они рады больше.
— Скажи, что мы торопимся и хотели бы уже начать переговоры, — хмуро просит Ростислав и зачем-то хватает меня под локоть, приближая к себе поближе.
Высвобождаюсь из этого захвата и немного увеличиваю между нами с Фишером дистанцию, затем надеваю улыбку и перевожу, то что сказал босс.
— Yún, xièxiè nǐ de rèqíng huānyíng. Dàn wǒmen hěn kuài jiù yǒu fēijīle, wǒ xiǎng lìjí kāishǐ tánpàn, wǒmen bù zhīdào tánpàn huì chíxù duōjiǔ. (Юн, спасибо за такой тёплый приём. Но у нас скоро самолёт, хотелось бы сразу перейти к переговорам, неизвестно сколько они продлятся).
— Dāngrán, miáo xiānshēng yǐjīng zài děngdàile, fàngxīn, tāmen bù huì děng tài jiǔ de. Gēn wǒ lái!(Конечно, господин Мяо уже ждёт, будьте уверены, они не продлятся долго. Пройдемте за мной), — молодой человек рукой показывает направление и мы следуем. Смотрю на Фишера, а на нём лица нет. Опять.
Пока мы плутаем по этому, поистине невероятному зданию, Юн в процессе рассказывает, что это за место, кто архитектор. Я всё стараюсь перевести начальнику, чтобы он тоже просвещался, а не был темнее тучи.
Мы поднимаемся наверх и попадаем в просторный зал, где нас поджидают несколько китайцев, во главе которых сидит Вэньхуа Мяо.
Он поднимается, следом за ним и все остальные. На седовласом старичке белый костюм с красными вставками на воротнике, на лице счастливая и доброжелательная улыбка.
Начинаются стандартные приветствия, хорошо ли мы добрались. Предлагаются напитки и закуски. Я такая голодная, что с удовольствием приняла бы это предложение, но понимаю, что тогда всем бы пришлось ждать меня, так как я здесь единственный переводчик. А совмещать у меня не получится.
Поэтому вежливо отказавшись, мы начинаем переговоры, но не проходит и десяти минут, как контракт на поставку определённого количества препарата согласован и подписан. Удивлённо перевожу взгляд на Фишера, он старается держать лицо, но по глазам всё равно заметно, что он поражён не меньше меня. Ведь по сути мы могли бы всё это сделать и удалённо.
— Wǒ lǐjiě nǐ de jīngyà, wǒ xiǎng jiěshì yīxià. Zhè fèn qìyuē, shì yī fèn lǐwù, shì sòng gěi jīntiān yào jiéhūn de dúshēngzǐ de. Rúguǒ nín, fèi shě ěr xiānshēng hé nín de zhùshǒu yě yǔ wǒmen fēnxiǎng zhè yī huódòng, wǒ jiāng fēicháng gāoxìng, — говорит Мяо.
Я теряю дар речи.
— Что он сказал? — напрягается Фишер.
— Он объясняет, почему всё прошло так быстро.
— И?
— Этот контракт — подарок для его единственного сына, который сегодня женится.
— Мог бы сообщить это по телефону, — цедит босс, — Нам бы не пришлось лететь.
— Это ещё не всё. Он так же приглашает нас разделить с ними это событие, — произношу я на одном дыхании.
И складываю пальчики, в надежде, что Ростислав согласится. Так как, что может быть круче, чем побывать на традиционной китайской свадьбе. Но…
— Нет, — отвечает Фишер, не думая.
— Но почему? — возмущённо произношу я, совсем забывая, что мы не одни в зале.
— Николь, у нас самолёт! — шипит босс, — А завтра ещё один перелёт. Попрощайся и лучше обменяй билеты на пораньше.
— Тиран! — тихо бурчу я, но мужчина слышит и его брови хмуро сдвигаются.
