Любовный эксперимент по-американски (СИ) - Елена Армас
— Кронат, соседка, — тихонько шепнул он.
Наш тайный код сработал — меня захлестнула неожиданная могучая волна, заставившая задуматься: ах, если бы «кронат» означал не только «спасибо»…
Я попыталась сосредоточиться на восхитительном блюде, а не на мужчине, в объятиях которого сидела за столом.
— Выглядит невероятно!
Он облегченно вздохнул — я скорее почувствовала струю теплого воздуха у своего уха, чем услышала этот вздох, и все мое существо отозвалось. Наверное, Лукас ощутил эту реакцию, потому что торопливо пробормотал:
— Кушай, Рози.
— Боже, картофель просто сказочный, — простонала Алексия. — Что за соус? Йогурт и…
— Жареный чеснок, лимон и молотый кунжут, — пояснил Лукас, поливая мое блюдо расхваленным дочерью соседки составом.
— То есть ты обжарил головку чеснока с картошкой, а потом использовал его для соуса? — проговорила Алексия с набитым ртом, и, когда наш замечательный повар кивнул, добавила: — Прекрасная работа.
В итоге она завладела разговором: расспрашивала Лукаса о каждом этапе приготовления мяса и соуса, а еще о десерте: чуть позже на столе появились испанские пирожные в изысканном исполнении нашего кулинара — милохас с добавками из ревеня и груши.
— Здорово, — выдохнула Алексия после того, как тарелки были вычищены до блеска. — Я видела, что ты свое дело знаешь, однако подобных талантов не подозревала.
Лукас удовлетворенно проворчал и передвинулся на стульчике так, что я соскользнула по его бедру. Попыталась отодвинуться, однако он прижал меня к себе. Мы словно слились воедино.
— Чем ты занимаешься? — продолжала гнуть свою линию Алексия, пока я восстанавливала дыхание. — Работаешь в испанском ресторане? Или посещаешь курсы в кулинарной школе?
— Ни то ни другое, — недоверчиво усмехнулся Лукас. — Какая кулинарная школа? У меня и времени на это не было.
— Зато теперь ты вполне можешь записаться — было бы желание, — не сдержалась я. — Ты прекрасный повар, Лукас.
Он еще крепче обхватил меня; от его тела исходил ощутимый жар.
— Спасибо, Ро. Не знаю. Староват я для школы.
— Ничего подобного, — сузила глаза Алексия. — Где ты научился так готовить? Слоеное тесто со сливочным маслом, которые ты использовал для милохас, — божественный рецепт. Я ведь вижу — пирожные не из магазина. И вырезку ты точно делал не первый раз. Мне приходилось встречаться с людьми, закончившими курсы, которые вырезку просто убивали на корню.
Ладонь Лукаса опустилась на мое бедро, и я затаила дыхание.
— Учился у мамы, у бабушки, везде, где мог. Можно сказать, что я — самоучка. Люблю экспериментировать, пробовать новые рецепты. В интернете ведь все найдется. Кулинарные азы осваивал на ходу. Не пытался выдумывать модные блюда, подражать тем, кто имеет специальное образование, талантливым поварам. Мой девиз — идти иным путем. Ну, то есть был у меня такой девиз.
Я согласиться с ним не могла — так просто Лукаса не опишешь. И все же смолчала, положив ладонь ему на руку. Наши пальцы сплелись, и мои нервные окончания словно полыхнули разрядом тока.
Потому-то я и прослушала большую часть того, что рассказывала Алексия.
— Я — исполнительный директор «Зарато» и знаю, о чем говорю. У тебя несомненный талант. Курсы школы кулинарного искусства — далеко не легкая прогулка, однако ты вполне способен добиться там успеха.
— Ого, — выдохнула я и, обернувшись к Лукасу, пояснила: — «Зарато» — очень модное место в Вест-вилладж. Люди ждут месяцами, чтобы заказать там столик. По-моему, «Зарато» входит в тройку ведущих ресторанов Нью-Йорка.
— На самом деле — в пятерку, — хмыкнула Алексия, — но конкуренция на Манхэттене жутчайшая. Никогда не знаешь, на какую строчку попадешь в следующем году.
Она явно поскромничала. Уж если даже я — человек, не знающий ровно ничего о высокой кухне и лишь изредка питающийся вне дома — наслышана об этом заведении… Нет, не просто наслышана, а страстно желаю туда попасть. Стало быть, ресторан и вправду пользуется громкой славой.
— Потрясающе! — ахнул Лукас и обернулся к Адели. — Наверняка вы гордитесь дочерью.
— Еще как, — ответила старушка с блеснувшей в глазах слезой. — Впрочем, ты и так это знаешь, правда, Матео?
Весь вечер она больше помалкивала, а теперь после ее слов в комнате повисла гнетущая тишина. Все приуныли, получив еще одно свидетельство прогрессирующей болезни Адели.
— Да, — наконец сказал мой сосед. — Конечно, мы оба гордимся.
Алексия обняла мать за плечи и одними губами прошептала: «Спасибо». Собравшись с силами, заговорила:
— Знаешь, Лукас, а серьезно. Я сразу вижу настоящий талант, именно так я познакомилась со своей будущей женой. Она начинала с самой неквалифицированной работы на кухне, однако задатки у нее были прекрасные. Теперь она заместитель шеф-повара в «Зарато», так что пути господни неисповедимы. — Алексия покачала головой. — По-моему, вам с Рози следует заглянуть в наш ресторан. Ужин — за счет заведения, в порядке благодарности.
О-ля-ля…
— Алексия, это вовсе не обязательно, — начал Лукас. То же самое хотела сказать и я. Кстати, в его голосе промелькнула нотка любопытства. — Никто никому ничего не должен.
— И все же я настаиваю, — твердо заявила наша гостья. Вытащив из сумки карточку, положила ее на стол и добавила: — Рози точно понравится.
Может, и понравится, только что это меняет…
Лукас отпустил мою руку и потянулся за карточкой.
Ночью меня разбудило непонятное хныканье — будто собака повизгивает, только звук был более густым, глубоким.
Сперва я решила, что приснилось, однако странный стон повторился — громче и тревожнее.
Сев в постели, я вперила взгляд в темноту, в направлении дивана, где спал Лукас. Спал ли? Уж слишком беспокойно он двигался.
Снова всхлип, прорвавшийся сквозь тяжелое дыхание… Я застыла на месте. Лукас словно пытался вдохнуть и никак не мог набрать воздуха.
Ледяная волна испуга согнала меня с кровати; я кинулась к дивану, присела рядом на корточки.
— Лукас? — прошептала я и тронула его за плечо, однако он лишь метался из стороны в сторону. Пришлось повысить голос: — Лукас, проснись!
Он что-то пробормотал — вероятно, по-испански. Я не поняла ни слова и нежно погладила его по щеке.
— Лукас, пожалуйста! Тебе нужно проснуться, у тебя кошмар…
Он замер, моргнул и широко открыл глаза, которые зияли в темноте, словно бездонные колодцы страха. У меня сжалось в груди. Я не находила себе места, только думала — как он мне дорог, как ужасно видеть его страдания.
— Тебе приснился дурной сон, — заговорила я, не скрывая тревоги, — но теперь все позади.
Его взгляд медленно прояснился, хотя страх и отчаяние никуда не делись, продолжая искажать его лицо. Я испуганно сжала его виски.
— Все в
