Тьма в его сердце - Селина Аллен
Блейк кивнул, отпустил меня и сунул руки в карманы брюк, о чем-то раздумывая. Его глаза заблестели, как если бы он собирался мне сказать что-то еще, однако он не проронил ни слова, своим молчанием заставляя меня беспокоиться.
– Что? – спросила я. Из-за бушующих внутри эмоций, во главе которых стояло волнение, голос казался сиплым и грубым.
Но Блейк, кажется, не заметил этого или заметил, но не отреагировал, вместо этого он улыбнулся уголком губ и приблизил свое лицо к моему.
– Хочу тебя поцеловать, – заправив выбившуюся прядь волос мне за ухо, сказал он нежным, теплым голосом. Как говорят это мужчины своими дамам, с которыми состоят в отношениях. Однако мы не были в отношениях и не могли быть. Так что не стоит выискивать в его действиях, интонациях и взглядах то, чего нет.
Взгляд карих глаз переместился на мои губы, и заметив, как я нервно провела кончиком языка по верхней губе, что-то в его глазах вспыхнуло.
Иисусе.
Что-то в моей груди затрепыхало, забилось о ребра, вызывая приятную дрожь во всем теле. Неужели это те самые бабочки? Никогда не испытывала такого раньше. И не хотелось бы испытывать впредь.
Пока эти крылатые не наделали глупостей, я поймала каждую и обрезала им крылья, не позволяя управлять мной. Я должна была опередить Блейка, который наверняка не так гуманен, как я, он сделает это тупыми ржавыми ножницами.
– Тебе пора, – отрезала я, не посмотрев ему в глаза.
Он властно взял мой подбородок пальцами и повернул голову на себя, встречая мой растерянный взгляд.
– Ты права, Дикарка, тогда я возьму его вечером. Договорились? – соблазнительным голосом спросил он.
Я кивнула, чувствуя, как мои щеки заливает румянец.
– Возьмешь что? – опомнилась я, глядя на него, как кобра на флейту заклинателя змей. Невольно мой взгляд опустился ниже, замечая его… Внушительную флейту, которая как всегда слегка выдавалась вперед в месте ширинки. А ведь он был спокоен.
В моей голове вспыхнули картинки нашей несостоявшейся близости в туалете клуба, и меня обдало жаром.
Кажется, если Блейк не медля зажмет меня в кладовой, я не откажу ему.
Осознав, что смотрю на его ширинку слишком долго, я резко вскинула голову.
Он дерзко улыбнулся, заметил, какое пристальное внимание я только что обратила на одну часть его тела.
Я старалась думать о чем угодно, о подруге, брате, расчетных ведомостях, но только не о нем. Мне казалось, что Блейк видит все мои потаенные мысли.
– Что пожелаешь, – прокатился его рокот над моим ухом.
– Что?
Блейк рассмеялся, и покачал головой.
– Мне правда пора, – сказал он, и кивнув напоследок, ушел.
Я смотрела, как его фигура удаляется от меня, пока он не исчез из виду. В воздухе все еще витал аромат его парфюма.
Отдаленно слышался звон посуды и голоса людей.
Что сейчас произошло? Неужели мое физическое неудовлетворение достигло того предела, когда я засматриваюсь на ширинки мужчин? Вернее на ширинку одного конкретного мужчины.
Забросив эти мысли подальше, я вспомнила, чем мне действительно нужно заняться в данный момент – найти брата и понять цель его визита.
Конрад никогда не приезжает просто так. Обычно он предупреждает меня заранее. Примерно за неделю. Но ничего подобного не было, значит его решение приехать было спонтанным. А это в свою очередь ведет к тому, что что-то произошло.
Я вышла из-за заграждений и направилась к выходу, краем глаза замечая Блейка и двух мужчин за дальним столиком. Первого я уже видела: невысокий, полноватый с каштановыми волосами, а вот второго я не знала. Он был гораздо старше Блейка и первого мужчины, его лицо было гладко выбрито, у него прямой нос и острые скулы, карие глаза, кажущиеся недовольными и темные волосы. Сомнений не оставалось – это отец Блейка.
Они были похожи как две капли воды, разве что старший Джефферсон имел на порядок больше морщин, а вид его кричал о приобретенной с годами мудрости и понимании этого мира.
Сам Блейк не видел меня, с непроницаемым лицом он изучал меню ресторана в своих руках. Рядом с ним стояла Салли – та самая официантка, что однажды предложила телефонный номер и себя в придачу Блейку. Еще она крутила с Эриком, и могла приставать к другим посетителям моего отеля.
Сейчас девушка пожирала глазами Блейка, указывая на какую-то позицию в меню, склонившись над ним так низко, что рисковала выронить свою грудь из рубашки, прямо ему в руки.
Барбара ждала меня у выхода, но наблюдая за Салли, которая пыталась всеми силами обратить внимание Блейка на себя, я вдруг почувствовала сильное раздражение.
Салли была одной из лучших официанток в ресторане Хэтфилд. Она была приветливой и любезной, могла найти подход к каждому клиенту. Но сейчас, предлагая Блейку блюдо, она переусердствовала с приветливостью и любезностью, перешла грань и была непрофессиональна. А еще Эрик и другие молодые клиенты, с которыми она вела себя как представительница борделя, а не работница элитного ресторана. Именно поэтому я разозлилась. Дело было вовсе не в Блейке.
Я остановилась, и, кивнув Барбаре, объясняя, что у меня есть еще дело, направилась в другой зал к барной стойке, выискивая взглядом одного человека. Но на баре ее не оказалось, и тогда я прошла в кухню.
Аманда – администратор ресторана и та, кого я искала, разговаривала с шеф-поваром Пьером.
– Аманда, уделишь мне секунду? – спросила я девушку, хотя моя интонация даже и не предполагала отказа.
Аманда кивнула и подошла ко мне, вместе мы вышли с кухни и остановились в небольшом коридоре.
– Да, мисс Хэтфилд?
Я вдохнула, собираясь тактично изложить девушке суть проблемы, но вспоминая непристойное поведение Салли меня заштормило, и я сказала как есть.
– Передай Салли, что упирать свою грудь в лицо клиенту не входит в ее обязанности.
Аманда вопросительно вскинула брови.
– Она опять за свое? – с недоумением в глазах спросила девушка.
– Опять? Это не впервые?
На секунду Аманда разволновалась, но сразу же взяла себя в руки и открыто встретила мой взгляд.
– Не впервые, но я провела с ней беседу и она обещала, что впредь подобное не повторится.
Вспомнив, как близко ее грудь была от плеча Блейка, меня передернуло от отвращения.
Он был магнитом для подобных девушек, да что уж там, он был магнитом для любых девушек. Все от восемнадцати до шестидесяти были в восторге от него.
Я
