Брак по завещанию - Сали Крайн

Ее действия впервые за сегодня заставили улыбнуться Николаса. В его взгляде, который был устремлен на нее, плескалось столько нежности и любви, что, проснись и увидь это Джессика, она задохнулась бы от счастья.

Николас наклонился и поцеловал ее осторожно в лоб, гладя ее по волосам. Он никогда не подумал бы, что возможность видеть ее, пусть даже в таком состоянии, пусть даже в больнице, сделает его счастливым. Закрыв лицо руками, он устало вздохнул, все тело ломило от изнеможения, голова раскалывалась на части, а в горле першило чувство тошноты. Он не переносил больницы и больничный запах с тех самых пор, когда его родители неожиданно попали в аварию. Ему хотелось поскорее забрать Джессику отсюда: пока она находилась здесь, его не покидало чувство, что она оставит его, так же как и его родители.

Неожиданно Николас почувствовал легкое прикосновение рук.

— Ты пришел? Почему не разбудил меня? — прохрипела девушка, пытаясь изобразить на лице что-то наподобие улыбки.

— Не хотел прерывать твой сон. Как ты себя чувствуешь? Позвать доктора?

— Не стоит, в этом нет необходимости, — Джесс откинула покрывало. — Не хочешь прилечь со мной?

— Если только ты настаиваешь, — хмыкнул он и прилег рядом. На самом деле и особо уговаривать не нужно было.

Джессика положила голову к нему на грудь и облегченно вздохнула. Теперь она чувствовала себя по-настоящему счастливой и защищенной. Находиться в крепких объятиях мужчины и слышать, как учащенно бьется его сердце лишь потому, что она рядом, — все это делало ее неимоверно счастливой.

— Джессика?

— Что?

— Спасибо, что ты жива! — прохрипел Ник, прижимая ее еще сильнее.

Джессика привстала и посмотрела на него: в его глазах было столько страха и боли, от которых, кажется, он все еще не смог избавиться. Девушка подняла руки, погладила его по щетинистой щеке и поцеловала, вложив в этот поцелуй все свои чувства. Теперь она поняла, что такое счастье!

Счастье — это когда ты просыпаешься и видишь влюбленные глаза любимого человека. Это когда можешь прикасаться к нему, обнимать, целовать, гладить его небритую щеку и думать — это мое бородатое чудовище, только мое! Это когда знаешь, что он отец твоих детей, и что это он, кому ты хочешь посвятить жизнь и кого видеть первым по утрам!

— Николас, после случившегося я поняла, что откладывать не имеет смысла, и я хочу тебе кое в чем признаться.

— В чем, милая?

Джессика закусила губу и сделала глубокий вдох.

— Я…

Вдруг дверь открылась, и в палату ворвалась, вся в слезах, Мэри.

— Джессика, т-ты в-в поряд…

В комнате воцарилась гробовая тишина. Ситуация была по-нелепому смешная. Джессика, вся красная как помидор, полулежала на Николасе, Мэри, которая то ли ревела, то ли была в ступоре, смотрела на них как на инопланетян, Марк, стоя возле двери и смущенно поглядывая на них, переминался с ноги на ногу, и медсестра, которая хихикала позади того же Марка.

— Э-э-э, я не вовремя, да? Я это… кхем… Ну, вы продолжайте, я позже зайду! П-пойдем уже! — засуетилась Мэри и чуть не упала на пороге, но Марк подхватил ее вовремя.

— Спасибо!

— Осторожно, милая.

Николас скрыл улыбку и легонько поцеловал Джессику.

— Позже расскажешь мне все!

— Хорошо.

Встав с кровати, он подошел к смущенной девушке.

— Мэри, не уходи, мне нужно обсудить с врачом насчет выписки, побудь немного с Джессикой.

— Да нет, я не хотела вам мешать, правда!

— Ты нам не помешала, а как раз вовремя! Так что доверяю тебе ее, присматривай за ней, а я скоро буду! — он улыбнулся, похлопав ее по плечу.

— Ну раз так, то я согласна!

— Вот и отлично!

Как только Николас ушел, Мэри дала взглядом понять Марку, чтоб и тот за ним исчез. Как только они остались наедине, Мэри бросилась к подруге и начала рыдать.

— Господи, успокойся, Ри, со мной все в порядке, ты чего трагедию мне тут устроила!

— Я ис-испугалась, дурья твоя башка! Почему ты…

Николас хмыкнул и закрыл дверь, чтобы не мешать им, а сам направился в кабинет врача, чтобы удостовериться, что с Джесс все в порядке и можно забрать ее домой. Процедура выписки был недолгой, и через пару часов Джессика была уже дома. Ее удобно уложили на кровать, причем с порога ее нес на руках Николас, чем заставил ее смущаться, но при этом чувствовать себя счастливой.

Девушка не могла найти удобного случая, чтоб рассказать Нику о ребенке, ее не оставляли одну ни на минуту. Нет, она, конечно, была благодарна, но сейчас ей просто хотелось минутной тишины.

Казалось, они нарочно не оставляли ее одну, чтоб она ни о чем не думала. Даже о том, что же с ней случилось и кто был этот человек. Джессика пыталась улыбаться, занимать свои мысли ненужными делами, но не вспоминать вчерашний кошмар. Прошел всего один день, а казалось, что вечность.

— Мэри, ради бога, прекрати кудахтать надо мной! — устало простонала Джессика.

— Прости, ты устала, да? Может, мне принести что-нибудь тебе?

Мэри в нерешительности почесала затылок, обеспокоенно смотря на подругу.

— Если несложно, то немного перекусить, хочу фруктов.

Мэри замешкалась у двери, не зная, может ли она оставить ее одну в ее комнате, где вчера произошел весь этот кошмар.

Видя нерешительность подруги, Джессика улыбнулась, хотя даже это давалось ей с трудом.

— Милая, я правда в порядке, но если ты сейчас не принесешь мне перекусить фруктов, думаю, мое состояние станет хуже, — печально простонала Джесс, надув обиженно губы.

Немного расслабившись, Мэри наконец-то улыбнулась.

— Хорошо, но если что — кричи, я прилечу!

— Ладно, иди уже! Вон отсюда!

Мэри бегом ринулась по лестнице, унося с собой заразительный смех.

Улыбка с лица Джессики сползла, как только закрылась дверь за подругой. Она, закусив губу, начала оглядываться по сторонам, ей все время мерещилось, что кто-то за ней следит. Или что сейчас из шкафа на нее кто-то набросится. Девушка сделала несколько глубоких вдохов, дабы успокоить страх, который обещал поглотить ее.

— Малыш, не переживай, с мамочкой все будет хорошо, нам ведь с тобой не страшно, ведь так? — Джесс с улыбкой погладила свой плоский живот, в котором сейчас зарождалось счастье, ее и Николаса.

Это была ее надежда!

Девушка начала что-то напевать, чтобы успокоить себя и ребенка. Ее мелодичный голос разнесся по комнате, отчего она еще сильнее поежилась.

Послышался какой-то скрип,