Нарушенная клятва (ЛП) - Ларк Софи

Риона тянется вниз и обхватывает мой член, наконец-то проникая.

О мой гребаный бог, это ощущение… теплое и болезненно тугое. Но такое узкое и скользкое. Она крутит бедрами сильнее, уверенно насаживаясь на меня.

Теперь я скольжу руками вниз к ее заднице. Риона стройная, но у нее круглая, полная задница. Упругая от бега и плавания. Она заполняет мои руки. Я чувствую, как сжимаются мышцы при каждом движении ее бедер.

Она наклоняется вперед, так что ее грудь свисает вниз прямо мне в лицо. Я беру одну из них в рот, сосу ее сиськи, пока она скачет на мне. Я наполовину опираюсь на подушки и прижимаю руку к ее спине, чтобы притянуть ее ближе, чтобы взять в рот больше ее груди.

Риона стонет. Она обхватывает меня рукой за шею, прижимая мое лицо к своей груди. Она скачет сильнее и быстрее, ее бедра двигаются короткими, бешеными кругами, когда она усиливает давление на свой клитор.

Я снова хватаю ее за талию, помогая ей сильно прижаться к моему телу. Вставляю свой член глубже в нее.

Ее волнистые волосы рассыпались по моему лицу. Мне нравится их запах и то, как они щекочут мою кожу.

Я не могу насытиться ею. Каждый раз, когда мы оказываемся так близко, я хочу еще. Я никогда не хочу, чтобы это заканчивалось.

Я хватаю ее лицо и целую ее, когда она начинает кончать. Она стонет прямо мне в рот, когда кульминация омывает ее, когда ее киска ритмично сжимается вокруг моего члена, и все ее тело становится напряженным, как тетива.

Затем она падает на меня сверху, и мне приходится перевернуть ее, чтобы я мог забраться на нее и кончить сам.

Я переворачиваю ее на живот и сажусь на нее сзади. Я прижимаю ее к кровати и снова вставляю в нее свой член. Я трахаю ее жестко, каждый толчок моего члена сотрясает всю кровать на ее каркасе.

Все, о чем я могу думать, пока делаю это: Ты моя. Я оберегал тебя… и теперь ты принадлежишь мне.

Эта мысль заставляет меня взорваться внутри нее. Мне кажется, что когда я с Рионой, я выделяю в десять раз больше спермы, чем обычно. Я чувствую, как она вытекает из меня, струйка за струйкой. Это дает мне сильное чувство облегчения. Влажное тепло эротично и первобытно. Я чувствую, что помечаю ее. Утверждаю, что она моя.

Мы так и засыпаем, лицом вниз на кровати, я все еще внутри нее.

Кажется, что невозможно заснуть после той ночи, которая у нас была.

Но так сильна наша совместная разрядка… Она смывает даже самый сильный стресс. Оставляя на его месте лишь умиротворенное тепло.

Как только в окно проникает первый свет рассвета, я снова встаю.

Я не могу оставить тело Джинна лежать во дворе.

— Куда ты идешь? — сонно спрашивает Риона.

— Мне нужно отвезти… ну, ты понимаешь, — говорю я.

Риона встает. В утреннем свете она выглядит возмутительно сексуально: волосы растрепаны и спутаны, кожа розовая ото сна. Ее глаза удивительно внимательны.

— Я пойду с тобой, — говорит она.

— Тебе не обязательно это делать.

— Я хочу.

Мы быстро одеваемся, спускаемся по лестнице и выходим через заднюю дверь.

На минуту у меня возникает неприятное ощущение, что Джинн мог исчезнуть. Что его невозможно убить. Но его тело лежит там, где мы его оставили, пыльное, окровавленное и странно жалкое.

Риона смотрит на него, потом отворачивается, ее лицо бледное и тошнотворное.

— Не беспокойся о нем, — говорю я ей. — Просто принеси пару лопат из сарая.

Я указываю на пристройку, где мы храним большинство инструментов.

Пока Риона достает лопаты, я вывожу Брута, Пенни и Горацио из конюшни. Я седлаю первых двух лошадей, затем взваливаю тело Джинна на спину Горацио. Горацио фыркает, делая несколько нервных шагов в сторону. Похоже, он знает, что с его наездником что-то не так.

Я помогаю Рионе взобраться на спину Пенни, а сам несу лопаты на Брута. Мы отправляемся через поля. Солнце только что взошло, яркое, холодное и сверкающее на покрытой росой траве.

Мы едем в самый отдаленный и наименее используемый угол ранчо. Я намеренно выбираю непривлекательное место. Я не хочу омрачать живописное место воспоминаниями о Джинне.

Мы начинаем копать.

Меня удивляет, с каким упорством Риона взялась за дело. Мне не следовало бы, я знаю ее трудовую этику. Но совсем другое дело, видеть, как она поднимает лопату за лопатой тяжелой, каменной земли, пока пот стекает по ее лицу, а ладони покрываются волдырями.

— Дай мне закончить, — говорю я ей, пытаясь уговорить ее остановиться.

— Нет, — говорит Риона, упрямо качая головой. — Я могу помочь.

Наконец-то у нас есть достаточно глубокая яма. Я пинаю тело Джинна в нее. Затем, бесцеремонно, мы снова накрываем его.

Когда я рассказал Рионе, что случилось с Эллисом, я и представить себе не мог, что через двенадцать часов мы с ней будем хоронить тело. Одна из тех маленьких шуток, которые играет с нами Вселенная.

Риона, похоже, думает о том же. Она смотрит на меня торжественными глазами и говорит:

— Теперь у нас есть свой маленький секрет.

Когда мы уже почти закончили заполнять могилу, у меня в кармане завибрировал телефон. Я достаю его и вижу номер Каллума. Я передаю трубку Рионе.

— Алло? — говорит она.

Я слышу гул голоса Каллума, но не могу разобрать слов. Я наблюдаю за лицом Рионы, пока она слушает, ее темные брови сходятся в хмурую гримасу.

— Хорошо, — говорит она. — Спасибо, что рассказал мне.

Она заканчивает разговор и возвращает телефон мне.

— Что он сказал?

— Они нашли Джоша.

Я помогаю Рионе снова забраться на Пенни. Я взбираюсь на Брута, ведя Горацио за собой. Он бодро шагает рядом, теперь, когда ему не нужно нести груз.

— Они нашли его машину на долгосрочной парковке аэропорта, — говорит Риона. — Он был на переднем сиденье, мертвый. Похоже, он выстрелил себе в голову.

— Похоже? — спрашиваю я.

Риона пожимает плечами.

— Так говорят.

Я хмурюсь.

— Они думают, что он пытался улететь из города… и что? У него сдали нервы? Решил, что твоя семья так или иначе настигнет его, так что он мог бы просто покончить с этим?

— Наверное, — говорит Риона.

Я выпустил длинный вдох, размышляя.

— И что теперь? — говорю я, наконец.

— Думаю… Я еду домой, — отвечает Риона.

Это то, чего я ожидал. Но ее слова все равно сильно задели меня.

Я не хочу, чтобы Риона уезжала. И я не думаю, что она тоже этого хочет. Не совсем.

— Ты можешь остаться, — говорю я ей.

Риона издает нетерпеливый, пренебрежительный звук.

— И что делать? — говорит она. — Стать фермером? Я люблю свою работу.

— А ты? — говорю я.

Она выглядит защищающейся.

— Конечно, люблю.

— Я не знаю, правда ли это.

Она отбрасывает волосы назад, сузив на меня глаза.

— О чем ты говоришь?

— Я думаю, ты хорошо справляешься со своей работой. И я думаю, что она отвлекает тебя. Но я не думаю, что ты действительно так уж привязана к созданию империи Гриффинов.

Я вижу, как в ее глазах снова вспыхивает зеленый огонь. Я знаю, что злю ее, но мне все равно.

— Ты провел со мной несколько недель и думаешь, что знаешь, что лучше для моей жизни? — требует Риона. — Ты думаешь, что знаешь лучше, чем я?

— Я знаю тебя, Риона, — спокойно говорю я. — Ты думаешь, что ты независима и неуязвима. Ты думаешь, что тебе нужна власть в твоей семье. Я думаю, что тебе нужно что-то гораздо более личное.

— Что? — требует Риона.

— Тебе нужно, чтобы тебя любили, — говорю я ей. — Ты не выше этого, не больше, чем я. Ты была счастлива здесь, со мной. Счастливее, чем дома.

Риона смотрит на меня, поджав губы. Я вижу, что она сердится, но она не ответила так быстро, как я ожидал.

Она тяжело сглатывает, а затем отвечает: — Мне здесь нравится. Но я не собираюсь отказываться от всего, чего я добилась в Чикаго. Мне нужно это партнерство. Я заслужила его. Я благодарна за все, что ты сделал для меня… за все, что сделала твоя семья. Но мне здесь не место. Это твой дом, а не мой.