Клятва Грейсона (ЛП) - Шеридан Миа

— Ты восхитительна, — повторил я, чувствуя что-то в моей груди, подозрительно похожее на ощущение страха.

Почему мои чувства к ней так сильно пугают меня?

Она вновь удовлетворенно вздохнула и сильнее прижалась к моей груди. Пока я выводил ленивые круги на ее бедре, стараясь все еще успокоить мое бушующее возбуждение и растерянность от моих эмоций, я вспомнил, как говорил ей, что она совершенно не относится к тому типу девушек, что мне нравятся. Я практически рассмеялся от этих мыслей… Она не только оказалась моим типом девушки… Она была словно сделана только для меня. Я оттолкнул эту беспокойную мысль в сторону. Не могу позволить себе чувствовать вещи подобные этим. Это определенно причинило ей боль, слышать подобные слова от мужчины — даже от того, который ей не нравился — после всего того, через что она прошла со своим женихом. Мысли о Купере Стрэттоне заставили успокоиться бушующую кровь в моих венах, но только временно. Я услышал, как дыхание Киры стало размеренным, и она издала мягкое, небольшое посапывание. Она заснула. Если бы я только понимал, что быть женатым это значит ощущать такое сбивающее с толку сексуальное возбуждение, я, возможно, попросил бы о большем. Она сводила меня с ума, раздражала больше, чем кто-либо известный мне, а возбуждала и того сильнее. Но в то же время она заставляла меня смеяться, улыбаться. Она даже подарила мне чертовую собаку. А теперь она подарила мне кое-что большее. Она доверила мне свое восхитительное тело.

Чувствовал ли я себя возбужденным?

Бл*дь, естественно.

Удовлетворенным?

Точно, да.

Я улыбнулся сам себе, оставляя поцелуй на макушке Киры.

Глава 16

Кира

Тихонько постучав в дверь комнаты Грейсона, я прикусила губу и стала ждать, когда он ответит. Сегодня утром я проснулась одна в своей постели, все еще обнаженная и завернутая в гостиничные простыни. Когда я вспомнила, что произошло между мной и Грейсоном, мне стало неловко, но под этим скрывалось глубокое чувство нежности. Думаю, он понял, какую боль причинил Купер, и попытался исправить хоть что-то. И, как ни странно, это сработало. Он заставил меня почувствовать себя красивой и желанной, и это стоило немалых усилий ему самому. На самом деле, я была уверена, что он остался сильно разочарован. Мне было не по себе, но, когда он, наконец, открыл дверь и улыбнулся мне, я облегченно вздохнула. Очевидно, он не был зол из-за этого. Тем не менее, он ушел из моей комнаты. Я задавалась вопросом, почему он не остался, почему не попытался удовлетворить свое возбуждение. Я бы позволила ему. Возможно, даже умоляла бы его, если бы не заснула сразу после этого, полупьяная от удовольствия и истощения долгого, эмоционального дня.

— Доброе утро, — сказал он.

— Ты ушел из моей спальни прошлой ночью, — пролепетала я, чувствуя, как пылают мои щеки.

Он прислонился к дверной раме, его глаза на мгновение переместились на мое лицо, словно пытаясь прочитать мои мысли. Я опустила ресницы, чтобы спрятать глаза.

— Подумал, что тебе нужно хорошенько выспаться, и не знал, будешь ли ты не против, если я останусь. Не хотел будить тебя, чтобы спросить. У тебя был тяжелый день.

Его забота разлилась по мне, как теплое объятие, и я снова посмотрела в его темные глаза.

— Спасибо, — сказала я, — за… за все.

Странная улыбка заиграла на его губах.

— Не за что, — сказал он. — Готова идти?

Я кивнула, все еще глядя на его рот — этот красивый, чувственный рот, который, как я теперь знала, мог принести столько удовольствия. Когда я поняла, что эти губы изогнулись в еще большей, знающей улыбке, я отвела взгляд и посмотрела на свой чемодан в руке. Грейсон тихонько усмехнулся, схватив свою сумку, и мы оба вышли в холл.

— Ты уверен, что не против зайти в центр временного пребывания? — спросила я, меняя тему, о которой, как я знала, мы оба думали, пока шли к лифту. Мне нравилось, как он выглядел после душа — темные волосы, частично влажные и взъерошенные, его чистый мужской запах окутывал меня. Я не была уверена, что то, что мы сделали накануне вечером, что-то изменит в наших отношениях, поэтому ждала его сигнала. Может быть, это вообще ничего не изменит. Именно на это он намекнул мне, когда впервые заговорил об изменении нашей сделки.

Временно. Он хочет, чтобы наши отношения были временными. Не вбивай в свою глупую голову никаких идей, Кира.

— Вовсе нет, — сказал он. — Пока мы не задерживаемся слишком долго. Я бы хотел вернуться на виноградник достаточно рано, чтобы успеть поработать сегодня.

— Мы не останемся надолго, — заверила я его. — Достаточно, чтобы поздороваться и выписать им чек. У меня есть еще несколько благотворительных организаций, которым я хотела бы выписать чеки, но могу отправить их по почте.

Через полчаса мы подъехали к стоянке центра помощи в районе Тендерлойн, возможно, самом опасном районе Сан-Франциско. Но арендная плата здесь была доступной, в отличие от большинства других мест в городе, и здесь было много бездомных.

Когда мы с Грейсоном вошли в здание, мимо нас протиснулся пожилой, явно бездомный мужчина, и воздух наполнился шумом разговоров, смеха и плача ребенка где-то на заднем плане. В нос ударил запах, который я узнала, как запах Неряхи Джо (бургер, состоящий из говяжьего и/или свиного фарша, лука, томатного соуса или кетчупа, вустерского соуса, приправ и булочки для гамбургеров).

К нам спешила женщина с короткими черными вьющимися волосами, лицо которой я хорошо знала.

— Это ты, Кира Дэллэйер? — она издала небольшой визг, притянув меня к себе и прижав к своему мягкому, большому телу. Я засмеялась.

— Привет, Шэрон.

— Девочка, я так расстроилась, что меня не было здесь на днях, когда ты заходила. Карлос сказал мне, что ты приезжала. Прошло слишком много времени, — она посмотрела на меня с материнской заботой, оценивая меня. — Хорошо выглядишь. Но как ты? И что случилось с твоим лицом? — спросила она, нежно прижимая пальцы к моей щеке и поворачивая мою голову так, чтобы она могла видеть большую отметину, которая все еще не полностью исчезла.

Я улыбнулась, позволяя теплу Шэрон проникнуть в меня.

— Я в порядке. И это любезность моего отца, но я в порядке.

Шэрон нахмурилась, поджав губы.

— Рада, что никогда не голосовала за этого человека. Я могу что-нибудь сделать?

Я покачала головой.

— Об этом позаботились, — я посмотрела на Грейсона рядом со мной.

— Шэрон Мерфи, это Грейсон Хоторн, — я намеренно не стала объяснять наши отношения. Шэрон недоверчиво посмотрела на меня, но протянула руку Грейсону и тепло улыбнулась ему. — Мы не можем остаться надолго, Шэрон, но мне бы хотелось выписать чек. Я говорила с Карлосом о ситуации с финансированием.

Шэрон вздохнула.

— Признаюсь честно, Кира, нам придется закрыться, пока не будет получен грант.

— Ну, теперь не придется, — я улыбнулась.

Шэрон снова обняла меня.

— У тебя такое огромное сердце, милая девочка. Благослови тебя Господь, — со слезами на глазах Шэрон повернулась к Грейсону. — Хотите экскурсию по нашему учреждению? Кира, там снаружи есть несколько детей, которых ты знаешь. Они будут рады, если ты подойдешь и поздороваешься с ними, — сказала она, подмигнув мне.

Я взглянула на Грейсона, который осматривал помещение, в котором я провела так много времени. Было так странно видеть его здесь.

— Ты не против?

Он снова посмотрел на меня.

— Нет, давай.

Через пятнадцать минут я выписала чек и была на улице, играя с детьми в пятнашки. Подняв голову, задыхаясь от смеха и тщетно пытаясь сдержать дико разлетающиеся по лицу волосы, я поймала взгляд Грейсона. Маленький мальчик по имени Мэтью поймал меня и закричал от восторга, а я снова засмеялась, похвалив его за ловкость. Грейсон стоял прямо, его взгляд был пристальным, на лице играла небольшая улыбка, пока он наблюдал за нашей игрой. Мне стало неловко, что я так увлеклась детской игрой, и побежала к нему, попрощавшись с детьми.