Наше единственное лето: второй шанс - Мира Ли
Как только мне исполнилось восемнадцать, я открыл свой счет в банке и перевел все положенные мне после смерти мамы деньги, чтобы не зависеть больше от него. Кроме того, я и сам быстро научился зарабатывать, и неплохо совмещал это с учебой. Когда он попытался вернуть свое влияние, я пообещал рассказать органам опеки и милиции о «методах его воспитания», сделавших из меня невротика-социофоба.
Так мы и пришли к соглашению: он не трогает меня, а я изредка делаю вид, что мы семья.
Но сейчас у него насчет меня какая-то навязчивая идея. Кажется, он не угомонится, пока не устроит меня на ту работу, которая для чего-то ему нужна. Подробностей даже знать не хочу!
(…)
Назначил и подгадал собеседования в Москве так, чтобы встретиться с Элей после последнего экзамена. Волнуюсь сильно, но пока не понимаю: то ли перед собеседованиями, то ли от предстоящей встречи с моей девочкой…
(…)Я не могу найти слов, чтобы описать все то, что случилось за два последних дня. Все события «до» и надолго «после» — теряют всякую важность и смысл…
Эля стала моей.
То, как она уверенно, хоть и со страхом, шла к этому, заставляет меня испытывать неимоверное счастье и благодарность. От одной мысли — мурашки по коже.
Я уверен, что эта девочка не решилась бы сблизиться настолько, если бы не любила и не доверяла мне. Я принимаю нашу близость как самый большой подарок, который она могла мне подарить… И я, наверное, самый счастливый человек на свете!
С ней всегда так: думаешь, что сильнее любить и привязаться уже невозможно, но каждый раз это случается…
Я надеялся выспаться, но вместо этого всю ночь смотрел на нее, не отрывая глаз. Я даже в душ не ходил. Казалось, стоит мне отвлечься на секунду — и она исчезнет, словно ее тут и не было.
А она так красиво спала: улыбаясь и иногда морща свой лобик, что если бы у меня была возможность, я бы и вторую ночь просидел рядом, глядя на нее…
Расстаться после всего, что между нами было — невозможно тяжело!
Несколько раз я пытался отправить ее домой, но она дождалась отправления поезда. Я никак не мог справиться с собой и готов уже был наплевать на Питер…
Как только мы расстались?
Она приедет через три дня. За это время мне многое нужно сделать и вернуться в городок.
(…)
Сдал комнату в общаге и перевез на время вещи к Игорю. Несколько раз звонили по поводу очередной встречи, организованной отцом. Надо бы съездить и разобраться, что за активность со стороны работодателей… но сейчас мне до одури хочется вернуться к Эле!
(…)
Вообще нет времени писать здесь что-то. Приехала малая, и все свободное время мы проводим вместе. Я совсем бросил спать, но чувствую себя отлично. Не хочу терять ни минуты, когда я рядом с ней.
Ребята махнули на нас рукой — звать нас с собой им не интересно, да и нам хочется быть вдвоем. Наверное, мы с малой сошли с ума…
Единственный способ не расставаться — это пожениться, но моя малышка думает, что я шучу!
Отец уже неделю назад уехал по делам в Питер. Дома хорошо и спокойно.
(…)
Моя девочка уехала в гости к родственникам.
Стало тихо и пусто.
Сходил с Диманом на дискотеку, потом сидели у него, пили пиво и какое-то кино смотрели.
Скучаю по Эльке как безумный!
(…)
Пришлось срочно уехать в Питер. Судя по всему, отец что-то там мутит. Перед отъездом успел заскочить к Даниловым и сообщить об отъезде Диме. Надеюсь, что до возвращения Эли успею решить все вопросы.
(…)
Эля уже три дня как вернулась домой.
А я до сих пор в Питере.
Больше всего на свете я хочу сейчас обнять ее, уткнуться в маленькое плечико и вдохнуть ее сладко-молочный запах. Но я не могу даже позвонить ей. Потому что не представляю, как объяснить все, что произошло за последние дни…
Отец добился своего: он уничтожил все мои мечты и планы.
Я наивно думал, что его влияние слишком мало, чтобы смочь навредить мне. Я просто молодой, глупый, самоуверенный идиот.
Московские компании прислали категорический отказ сотрудничать со мной, питерские — тоже.
Менять профессию сейчас не самое лучшее время, но дабы отстоять свою независимость я начал рассматривать смежные специальности… Бесполезно. Квалификация слишком специфична. В нашей сфере умников не жалуют.
Он сделал так, что единственная для меня дорога — это поездка в Сиэтл для работы над инновационным проектом. Взыграло в отце тщеславие. И жажда денег. Он один из основных спонсоров этого проекта, ему там нужен гарант успешности.
Все мои попытки устроиться хоть куда-то оказались неудачными. Господин Шустов прошелся по всем и предупредил, что делать, если я объявлюсь.
Опускаются руки. Отвратительно и мерзко быть марионеткой в руках отца, которого терпеть не могу.
Но самое мерзкое, что он дошел до того, чтобы угрожать Эле. Готов поднять свои связи, чтобы отчислить ее с факультета и лишить мою девочку ее мечты…
Тварь. Я не прощу ему этого никогда.
(…)
Я вернулся в Питер после разговора с Элей…
Даже не знаю, сколько дней с тех пор прошло. Но раз я еще не улетел в Америку, — не больше двух.
Чувствую себя последней мразью.
Я сделал моей девочке так больно, что лучше бы я…
Она ненавидит меня. Я и сам себя ненавижу.
Получив в подарок настолько близкого и любимого человека, я даже сберечь ничего не смог.Я отпустил ее, хотя сильнее всего на свете хотел удержать, хотел поступить как эгоист и просить ждать меня... Но моя малая этого не заслуживает.
Я умирал сотню раз, видя в ее глазах и слезы, и растерянность, и страх, и осознание,
