Сталь - Катя Саммер
Лишь разорвав телесный контакт с Егором, я немного прихожу в себя. А после замечаю Гончарова, который заходит в кафе и направляется прямиком к нам, пока двое самых близких мне людей здороваются друг с другом.
— Да, много слышал о вас. Приятно познакомиться, — отвечает Сталь.
— О! Это взаимно, о-очень, — тянет Нелли, чем выдает меня с головой, и я пытаюсь переключить внимание — машу Дане.
— Сколько лет, сколько зим! — Тот лезет ко мне обниматься, будто мы старые-добрые друзья. — Годы идут, а ты все хорошеешь.
Дамский угодник.
— А ты все такой же подлиза, — улыбаюсь я симпатяге. — Это Нелли, моя подруга из Москвы, — представляю я ее. — А это местный Казанова по имени Данил. Будь с ним осторожна, он иногда цитирует Шекспира, — обращаюсь я к Нелли и застываю, потому как что-то происходит.
Я вижу контакт между этими двумя. Я вижу, как у Дани загораются глаза, когда он смотрит на Нелли. Пиджак и высокий стол скрывают ее положение, и Даня явно планирует продолжить вечер после нашей поездки. Наедине с Нелли.
— Нелли, вы очень…
Но та, не стесняясь, встает и протягивает руку Дане, взгляд которого замирает на ее округлом животе.
— Очень беременна? Ага. И давай на ты, что уж там. Кстати, он и правда смазливый красавчик, как ты и рассказывала. Вылитый Крис Эванс, — говорит она уже мне, после чего в воздухе повисает пауза.
Секунда, две, и Гончаров заливается хохотом на весь зал.
Да, Нелли умеет обескураживать.
— Я хотел сказать, очень эффектна, но и этот факт, — он указывает на живот, — нельзя не упомянуть.
Нелли выходит из-за стола и, взяв Даню под локоть, уводит его подальше от нас.
— Ты мне нравишься, и я не против послушать Шекспира. Завтра я улечу в Москву, и мы, скорее всего, больше не увидимся, так что я готова гулять всю ночь. Дома буду отлеживать бока. Но, как понимаешь, секса не будет. Мне пока рано рожать, а оргазмы стимулируют матку и вызывают тонус. Ни к чему лишний стресс и…
Она продолжает, вышагивая вперед и утягивая за собой Даню, который, кажется, находится в состоянии аффекта, но идет за ней, будто на поводке привязанный — Нелли всегда умела это.
Егор отвлекает меня, поцеловав в губы. Сначала коротко, затем скользит языком в мой рот, и я уже почти готова ответить, когда меня вдруг осеняет.
— Черт! — выкрикиваю я, отпрянув назад.
— Что случилось? — сведя брови к переносице, спрашивает Егор.
— Точно! И как я сразу не догадалась? Ребенок!
— Какой ребенок?
— Вот почему он называет тебя убийцей! Вот в чем дело!
— Рори, ты можешь объяснить, что ты имеешь в виду?
Я останавливаю поток мыслей и фокусирую взгляд на Егоре. Причинно-следственные связи выстраиваются в голове, и разгадка кажется такой очевидной, что мне становится смешно оттого, почему мы не догадались раньше.
— Узнай, были ли заявлены на рейс беременные. Да, кто-то беременный, — повторяю Егору, будто ему станет понятнее. — Никто из пассажиров с посадочным местом не погиб, все живы, но такой инцидент — большой стресс для любого человека. Если среди пассажиров были беременные…
— Кто-то мог потерять ребенка, — Егор понимает ход моих мыслей.
— Да. Если это правда… Если случилось нечто подобное, то… он… он может винить тебя. И считать убийцей. Узнай…
— Хорошо, я свяжусь с руководством, когда мы…
— Свяжись сейчас, я подожду. А этим двоим мы, кажется, особо и не нужны.
Я киваю на витражное стекло, за которым сладкая парочка пылко спорит о чем-то между собой.
— Хорошо, — кивнув, повторяет Егор слегка растерянно.
Глава 43
Аврора
Три дня дождя — Где ты
— Что значит — нет в расписании? — вырывается у меня.
Я с непониманием смотрю на администратора языкового центра, где подрабатываю репетитором, а та только таращит глаза и повторяет, что никаких занятий у моих учеников сегодня не запланировано.
— Перепроверьте!
— Точно вам говорю, — она крутит колесико на мышке и бегает глазами по экрану компьютера. — Здесь отмечено, что до конца недели вы находитесь в отпуске, программа бы не дала внести вас в план мероприятий.
Не понимаю я. Даже перегибаюсь через стойку, чтобы самой заглянуть в электронные таблицы.
— Но мне пришла заявка на несколько уроков испанского. С вашей рабочей почты, как всегда. Я подтвердила ее и… да, черт возьми, я изменила планы, чтобы приехать сюда! — немного психую я, потому что мне пришлось поручить Дане проводы Нелли в аэропорт. Хотя он и без моих уговоров оказался не против.
Вчера на прогулке эти двое без конца болтали на миллион общих тем. Оказалось, они слушали какие-то одинаковые группы, названия которых я не повторю, а еще смотрели фильмы режиссеров, о которых я никогда и ничего не слышала. Это было дико странно, но Гончаров будто и не замечал щекотливого положения Нелли. Она явно понравилась ему. Да и подруга улыбалась Дане совсем не по-дружески. Могло ли у этих двоих быть какое-то будущее? Не знаю, но именно Даня отвез Нелли и ее отца на рейс в Москву. Он, а не мы с Егором.
— Видимо, вышла путаница, — продолжает оправдываться администратор. — Вчера работала другая девушка, новенькая. Возможно, она ошиблась. Я не могу ответить, как так вышло. Набрать ее? — Девчонка смотрит на меня, явно надеясь, что я откажусь.
А я… я слишком счастлива, чтобы с кем-то ругаться сейчас. И причина моего безграничного счастья как раз звонит мне.
Я выдыхаю и, кивнув администратору, отступаю: быстрее закончу здесь, быстрее вернусь к Егору.
— Ты была права, — звучит в динамике, и я невольно улыбаюсь.
Что может быть приятнее, чем слышать любимый голос с хрипотцой? Слышать, что этим самым голосом признают мою правоту. Райское наслаждение.
— Наконец-то ты это признал, — произношу я и замираю на площадке перед лифтом, чтобы дослушать Егора.
Из окна бизнес-центра открывается красивая панорама на вечерний город в лучах заходящего солнца. Я уже предвкушаю, как мы со Сталью встретим закат на летке какого-нибудь ресторана, а затем поедем к нему домой и опробуем-таки его кровать с ортопедическим матрасом, которым Егор заманивает к себе второй день подряд — вчера-то мы с Нелли остались ночевать у меня.
Мой командир усмехается по ту сторону и говорит, что скучает, после чего начинает забрасывать меня голыми фактами и стирает все удовольствие от его слов.
— Елена Коршунова. Беременность двадцать недель. Обращалась перед
