Во всем виновата текила (ЛП) - Фиона Коул
― Мы прибыли, ― взволнованно объявил Броган.
― Открой глаза, ― приказал Эш.
Первое, что предстало передо мной ― четыре улыбающихся лица, приблизившихся ко мне, я засмеялась над их полными надежд взглядами.
― Ребята, вы похожи на маленьких мальчиков, хвастающихся редкой коллекцией камней.
― Ты имеешь в виду коллекцию членов, ― хмыкнул Орен.
― Фу, ― сморщилась я. ― Итааак, мы можем выйти? Или вы сидящие со мной в одной машине с улыбкой от уха до уха ― и есть ваш сюрприз?
Они все зашевелились, и я последовала за ними. Как только они вышли то натянули различные головные уборы, пытаясь слиться с толпой. Паркер нахлобучил черную ковбойскую шляпу, которая сочеталась с футболкой их группы и фланелевой рубашкой, он отлично выглядел.
Наконец, посмотрев мимо них, я заметила светящуюся вывеску снаружи фиолетового здания с зеленой отделкой.
Улыбка сползла с моего лица.
«Караоке всю ночь, каждую ночь».
Каким-то образом мне удалось слегка приподнять губы в принужденной улыбке. Я больше не пела перед людьми. В основном я пела только в душе или машине. Очень редко, в течение последнего месяца пела с ребятами в процессе написания песен. Они шутили, что я должна присоединиться к ним на сцене на следующем концерте, но я так решительно пресекала эти разговоры, что они больше не настаивали.
Единственный раз, когда мы были в караоке-баре, был на мой день рождения и именно тогда я начала петь. Это было начало пути к моему худшему кошмару. Я больше не пела ни перед кем, потому что не могла делать это, не ассоциируя с произошедшим.
― Что вы задумали? ― спросила я, неловко смеясь.
― Ночь караоке, детка, ― воскликнул Орен.
― Вы хотите петь в караоке-баре в ночь перед выступлением в середине тура? Не уверена, что мы находимся в такой уж глуши, что если вы выйдете на сцену, вас не узнают.
― О, да, ― согласился Броган. ― Мы не собираемся петь. Мы хотели, чтобы ты была в состоянии петь.
Моя улыбка полностью испарилась, а сердце заколотилось так сильно, что кровь хлынула в уши, лишая слуха. Огни закружились вокруг меня, и я отступила назад, шум скрежета моих ботинок по гравию был слишком громким.
― Мы помним, как ты любила петь, ― объяснил Эш, все еще улыбаясь и совершенно не обращая внимания на мое состояние.
― И да, просить тебя выйти на сцену было чересчур, поэтому мы решили, что караоке ― крутой вариант, ― закончил Паркер.
Мое сердце билось слишком сильно — слишком быстро. Моим легким не хватало кислорода несмотря на то, как сильно я втягивала все больше и больше воздуха через пересохшие губы.
Я не знала, что вызывает большую панику ― мысль о том, что мне предстоит выйти на сцену и петь перед кем-то, или осознание того, что они ничего не понимают.
Их улыбки медленно спадали по мере того, как до них доходила реальность ситуации.
Они не понимали, что со мной происходит. Я не могла их винить, потому что никогда не говорила об этом, но даже посторонний человек сложил бы два и два. Я ясно дала понять, что не желаю петь. Не думала, что мне нужно вдаваться в ужасающие подробности моего выздоровления, чтобы они поняли.
Если я не говорила об этом, не значит, что это не играло роли в каждом принятом мною решении. Не значит, что это не было огромной частью того, почему я призывала Эйкена сохранить конфиденциальность. Я не должна этого делать. Я не думала, что мне придется это делать.
А они ничего не поняли.
Они не понимали, как я отгородилась от всех после их ухода и оставалась одиночкой, пока Вера и Рэйлинн не вытащили меня.
Они не представляли, как я страдала, боролась и горевала, пока они осуществляли свои мечты.
― Нова?
Паркер произнес мое имя, но звучало так, будто мы находились по разные стороны туннеля. Он шагнул вперед, а я отступила назад.
― Вы не понимаете, ― прошептала я больше для себя, чем для них.
― Что ты имеешь в виду?
Его голос был таким тихим и нерешительным, словно он не хотел испугать человека, находящегося на грани нервного срыва. Потому что он не хотел. Них*я. Понимать.
― Я сказала, ― подняв голову и оскалившись, я выговаривала каждое слово. ― Вы. Бл*дь. Не понимаете. Никто из вас не понимает. Привезли меня сюда? Чтобы я спела на сцене? Как будто я, бл*дь, снова захочу? Как будто ты не знаешь лучше других, почему я никогда больше не хочу выставлять себя на всеобщее обозрение. ― Я в недоумении уставилась на него, наблюдая, как замешательство сменяется чувством вины. ― Ты. Бл*дь. Не. Понимаешь. Этого.
― Нова, нам жаль, ― первым сказал Броган.
― Нет.
Мой голос надломился, и я отступила назад, желая оказаться подальше от них, пока меня не вырвало.
Я повернулась и направилась к другому черному внедорожнику, открыла заднюю дверь и забралась внутрь. Паркер находился у моей двери в тот момент, когда я заблокировала дверь. Я встретилась с шокированным взглядом охранника, сидевшего со мной на заднем сиденье.
― Отвезите меня обратно к автобусу.
― Мисс Херст, мы не можем оставить их без присмотра, ― спокойно объяснил он.
― Тогда я воспользуюсь гребаным Uber, ― прорычала я, готовясь встретиться лицом к лицу с парнями после того, как попытался сбежать.
― Нет, ― остановила меня женщина-охранник за рулем. ― Грэм и Винс, вы двое поедете с парнями, а я отвезу мисс Херст обратно.
Я встретила в зеркале заднего вида ее понимающий взгляд, и она кивнула. Двое охранников выскочили наружу, и, к счастью, Паркер не стал вторгаться внутрь. Мы наблюдали, как они разговаривали между собой, жестикулируя руками и хмурясь, прежде чем сесть обратно в машину.
― Спасибо, ― прошептала я.
― Они отличные ребята, но иногда нужно немного пространства, ― сказала она с пониманием.
К счастью, она молчала всю обратную дорогу и не обращала внимания на сопение, доносившееся сзади.
Глубоко вдохнув, я вытерла влажные щеки и постаралась взять себя в руки, когда мы завернули за угол к автобусу. Я подумывала попросить ее отвезти меня в отель на ночь, но знала, что утром нам нужно поработать над музыкой, прежде чем они отправятся на репетицию.
Бл*дь. Могу только представить,
