Стекло между нами - Ася Невеличка
После моего отказа на следующую ночь Леша разозлился. Вспыхнул и только из-за давней привычки контролировать себя лишнего не сказал. Глаза, правда, говорили о многом. Они пылали и жгли меня. Спрашивали и требовали ответа. Я молчала, не в силах что-то внятное подумать про себя, а сказать вслух подавно.
День был тяжелый. Мужчины только-только вернулись с Варькой из больницы. Она сразу демонстративно прошла мимо меня в спальню, уводя Виталика, как будто он привязанный к ней, а я осталась в прихожей с Лешей.
– Как она?
– Тяжело, – вздохнул он. – Но держится. Пытается не показать свою боль от потери. Ты же понимаешь…
А я не знала, как реагировать! На меня ступор какой-то напал.
Часть меня радовалась, что Виталика с этой меланхоличкой больше ничего не связывает. Ну, кроме свежего штампа в паспорте.
Другая часть меня искренне сочувствовала молодой девчонке, потерявшей маленького… Трудно представить, что сейчас творилось в голове у Варьки. Внешне можно быть невозмутимой, а внутри страдать от горя, которое ничто не в силах унять.
Я никогда не испытывала этого, но думаю, мое сердце разрывалось бы от боли. От такого можно запросто скатиться в глубокую депрессию. Я только надеялась, что у Вари не будет нервного срыва.
Алексей тоже искал утешения. Я видела по его лицу, взгляду, что он с радостью бы пошел к дочери и провел с ней все время, успокаивая ее, отвлекая и развлекая.
Но сейчас с ней был муж, и Леша почувствовал себя лишним. Внезапно он оказался в стороне от беды дочери, потому что сейчас она нуждалась не в его утешении. Привыкший быть на первом месте для Вари, Леша, похоже, еще до конца не принял позицию второго.
– Виталик позаботится о ней, – тихо сказала я, пытаясь успокоить его. – Он очень хорошо умеет заботиться…
Алексей усмехнулся, и мы вдвоем пошли в большую комнату. Не сговариваясь, он открыл вино, я принесла фужеры и легкий салат, нарезанный сыр и открытые оливки.
Мы включили какой-то незатейливый фильм и постарались отвлечься от неприятной, напряженной атмосферы, давящей со всех сторон.
В сгущающихся сумерках Леша полез ко мне, но я отстранилась.
– Что не так?
Наверное, было не время и не место, но я сказала, что секс был ошибкой. Алексей разозлился.
– Что должно произойти, чтобы ты поняла, что он – перевернутая страница? Я до сих пор не верю, что он сможет быть мужем Вари, но уж твоим точно не будет. Он уже доказал!
Леша приглушал голос, но все равно, говорил как-то слишком громко. Каждое сказанное слово словно впивалось мне в мозг. Я мотала головой, отгоняя от себя его правду, но внутри неприятно звенело.
В Лешиной правде скрывалась и часть моей. Виталий мне изменил, предал, бросил, обокрал! Он даже не пытался меня вернуть, полностью переключившись на новую жену.
Так зачем я так упрямо за него цепляюсь? По привычке? Или люблю?
А люблю ли я его? Тут нужно сначала себе ответить на вопрос, потом другим.
– Мне… нужно… время, – все, что смогла выговорить в свое оправдание и сбежала в спальню. Трусливо, как проигравшийся с поля боя.
Алексей в эту ночь не пришел, остался спать на диване. И в следующую не пришел, и на следующую отказался возвращаться в спальню. Чувство вины перед ним разбухало и давило на совесть. Даже трудно было дышать. Ведь Леша ни в чем не виноват! Зачем я его мучаю и мучаюсь сама?
Но решить проблему с ним никак не выходило, к тому же и отношения с Варей обострились.
Она спокойно врывалась в мое личное пространство и наводила хаос.
Я пыталась приготовить ужин, Варя демонстративно начинала толкаться на кухне, делая вид, что готовит для Виталика. Отбирала все продукты, постоянно мне мешала, даже если я пыталась держаться на расстоянии. Капризничала, закатывала истерики и всегда звала Виталика, чтобы тот убедился, что я ее обижаю!
Виталик поджимал губы, всем своим видом осуждал мое поведение, толком не пытаясь разобраться в ситуации. Обнимал Варьку, качал головой, молча укоряя, что я не в состоянии уступить бедной девушке, потерявшей ребенка. Уводил ее прочь до следующей эпической стычки. А я каждый раз чувствовала себя без вины виноватой.
Если я шла стирать белье, тут же нарисовывалась Варя, и скандал повторялся. Схема действий не менялась.
Когда я нарезала сыр, фрукты, разломала шоколадку, чтобы с вином подкатить вечером к Алексею и помириться, Варя врезалась в меня на выходе. Оценив содержимое подноса, присоединялась к вечеринке, портив все своим присутствием.
– Налейте и мне! Я уже не беременная. Мне пить можно!
В другой раз я разложила в вазочки шарики мороженого, и Варька бесцеремонно отобрала поднос, нагло поблагодарив и скрывшись в своей спальне.
В такие моменты Виталик не выходил из спальни, а Варя загадочно поясняла: «Работает».
Объяснять, как именно он работает, мне не нужно. Я с ним долго жила и знала, что в такие моменты для него реальный мир потерян, или, точнее, он потерян для реальности.
С Виталиком тоже отношения становились напряженными. Словно с каждым днем кто-то прибавлял между нами вольты. Он выходил к ужину на запах, но демонстративно жарил себе яйца, хотя я каждый раз предлагала ему присоединиться и поесть нормальный суп и мясное блюдо.
Кофе по утрам варил отдельно и уносил в спальню. Если мы случайно оказывались наедине в квартире, сразу сбегал в спальню.
И да, я несколько раз пыталась с ним поговорить без свидетелей. Я хотела окончательно принять для себя решение. Подходила к двери, заносила руку, чтобы постучать, и отходила, не находя в себе сил спросить – а нужны ли мы друг другу?
Леша с каждым днем все больше мрачнел. Он не делился со мной своими проблемами, но я видела, что они были. Он все чаще обрывал Варю, когда та пыталась при нем закатить мне скандал.
Нет, это не было защитой, хотя я в такие моменты испытывала к нему бесконечную благодарность. И не было попыткой ее перевоспитать. Он просто требовал, чтобы она развернулась и ушла в свою комнату, подумала над своим детским поведением.
Их отношения были для меня загадкой. Но я же сама отказалась быть Лешиной семьей, поэтому он и не пускал меня дальше того, что я видела.
Чуть позже Леша заговорил с Виталиком о том, что Варя обязана восстановиться в университете и продолжить обучение. Варя сразу же
