Добыча Беркута - Яна Невинная
Осторожно пробравшись обратно в спальню, я положила айфон на тумбочку. Было почти четыре утра, Марат так и не шевелился, лежа в той же позе, в какой я его оставила. Он был мне до того ненавистен и противен, что не знала, как буду с ним общаться, не то что выносить прикосновения, спать в одной постели. Но нужно усыпить его бдительность, притвориться, что ничего не знаю. Иначе ни за что не удастся сбежать. К счастью, терпеть мне пришлось недолго. На мой вызов пришла сиделка и покачала головой, глядя на разворошенную постель. Она, конечно, не посмела ничего сказать, но я поняла, что для Марата в его состоянии была нежелательна такая активность.
- Температура растет, швы разошлись, - констатировала она строго. – Нужно в больницу.
Марат с недовольным лицом потащился одеваться, я же быстро умылась, оделась и собралась его сопровождать. Он поначалу был против, но совершенно ослаб для любого сопротивления, из него сейчас можно было веревки вить. Марат ни увидел никакой причины, чтобы я не ехала с ним. В машине так и вовсе сознание потерял. Или уже уснул. Мне, в сущности, уже было всё равно. Хотелось поскорее от него избавиться, даже жалости не испытала, скорее, радовалась, что Беркутов страдает. Это ему кара свыше за то, что использует людей в своих целях и играется их судьбами!
В больнице уже не составило труда улизнуть. Марат увезли в операционную, сообщив о каком-то осложнении. Ничего, он живучий! Всё заживет, как на собаке. Я не верила, что Марат на грани жизни и смерти, слишком уж активен он был вчера. Теперь я с ужасом вспоминала наши сексуальные игрища, как будто в грязи извалялась. Мне было жалко подручных Марата, на которых он за мой побег спустит всех собак, но свою безопасность я ценила намного больше.
Вырвавшись на свободу, я первое время ощущала сладкий привкус победы, потом, когда вернулась домой, снова погрузилась в отчаяние. Понимала, что Марат будет искать меня, и боялась его, способного на такие злодеяния, но и себя боялась, потому что могла снова сдаться. Марату было под силу уговорить меня простить его. Я прекрасно это понимала. Когда схлынула первая волна черной ярости, я вспомнила и то хорошее, что было между нами, и время, проведенное вместе. Проклятая любовь к Беркутову никуда не девалась, ничем было ее из себя не вышибить. Хотя Марат сделал всё возможное, чтобы ее уничтожить.
Идеально было бы сейчас уехать за границу. С другой стороны, по этому пути я уже прошла, и это был выбор сбежавшей слабачки. Наверное, я ею и была, слабачкой. Потому что не знала, как противостоять Марату, у которого в арсенале были самые разнообразные способы мести. От инсценировки убийства, чтобы привязать к себе, до сексуального порабощения, которым он вовсю пользовался. Что он сделает, когда выйдет из больницы? Как снова достанет меня?
Гадать мне пришлось недолго.
Наступило время возвращаться на работу. Неожиданная помощь пришла от моих коллег по отделу. Когда мы встретились с утра, то они вызвали меня на откровенный разговор. Начальницы еще не было на рабочем месте, поэтому мы могли спокойно беседовать.
- Карина давно уже всех достала, ее все ненавидят, не только в нашем отделе, - рассказывала Света, специалист по кадровому делопроизводству, женщина лет тридцати пяти, полная, с серьезным лицом. – Много на себя берет, ставит короткие сроки на выполнение задач, выдает чужие заслуги за свои, а сама толком документ не может составить, только по совещаниям с умным лицом ходит да задачи распределяет. Мы хотим собрать на нее компромат и предоставить руководству. Жалобы без доказательств ничего не значат. Мы уже начали и хотим, чтобы ты присоединилась. Фиксируй все случаи, когда она необоснованно к тебе придирается.
- А вдруг это не придирки? Вдруг я в самом деле плохо работаю?
- Ерунда. Всё можно доказать документально. Надо просто собрать материал.
Так началась охота за компроматом. Стало проще терпеть критику Карины, когда я посмотрела на нее под другим углом. Она действительно часто придиралась без причины, заставляла переделывать документы, заниматься ненужной работой, особенно любила присваивать себе чужие заслуги и получать за них премии.
Так прошла неделя. По утрам меня мучила тошнота, днем я трудилась без продыху, чтобы не думать о Марате. Занесла его телефон в черный список и даже не знала, искал ли он меня. Только позвонила в больницу, чтобы узнать об его состоянии. Все-таки он был мне не чужим человеком. Но я по-прежнему не хотела его даже видеть. Не хотела слышать его голос. Во мне продолжал жить тот ужас и страх, который я испытала по его вине. Если бы не его кошмарный замысел, всё могло бы быть иначе. Он всё до невозможности запутал! Куда как проще было бы меня просто похитить, без всего этого готического действа с «убийством». Беркутову бы сценарии писать для канала «НТВ», тем более материала у него в связи с его деятельностью просто завались. Если бы он похитил меня в ту ночь после клуба и соблазнил, сейчас мы бы были бы рядом, а не разделенные пропастью.
Жизнь потихоньку налаживалась, даже с родителями более-менее снова общались. Но это, конечно, пока они не знали о беременности. Вернулась из свадебного путешествия Юля, и мы с матерью по вечерам ездили к ней обустраивать квартиру, учили закупаться, готовить. Она не знала даже элементарных вещей, поэтому была благодарна нам за помощь. Вместе мы посещали курсы для беременных, я старалась помогать ей как могла. Сестра сначала держалась настороженно, обиженная, что я сбежала со свадьбы, но потом начала оттаивать. Мы часто вспоминали детство, делились своими впечатлениями. Сейчас, по прошествии времени, события виделись в ином свете. Оказалось, что Юля часто обижалась на меня в детстве, когда я не хотела с ней играть и проводила время с Маратом. Она чувствовала себя брошенной. Меня, мол, постоянно приглашали к дяде Рахману, а ее оставляли у родителей, которые постоянно ругались. Она мне завидовала, злилась на меня и родителей. Сначала я пыталась объяснить, как всё было на самом деле, но потом решила не спорить с сестрой, поняв, что
