Невыносимое счастье опера Волкова - Алекс Коваль
Не слышу. Ничего не слышу. Ладонью по внутренней стороне ее бедра веду. Добираюсь. Между ног кладу и надавливаю, поглаживаю, ласкаю. Кулагина стонет громко, задыхаясь. В спине прогибаясь, руками в потолок упирается. Движение делает такое, что ее промежность о мой пах трется, меня взрывает еще и еще раз микроинсультами, а она еще и двигаться начинает. М-м-мать его, я уже готов зафиналиться в штаны!
А говорит, что не готова, ага…
Движения суетливые, торопливые, нетерпеливые. Стягиваю с ее плеч платье, лифчика нет. Идеально! Темно-розовые соски набухли и дыбом стоят на ее полноватой, аккуратной груди. Пальцами ловлю и сжимаю. Каждое плечо зацеловываю. Платье ее на талии повисает. Я языком веду по ключицам, что выпирают, рукой между ног ее продолжая ласкать. Тони жалобно стонет:
– Господи… что ты за… мужлан! Невыносимый…
– Заткнись, Тони! Просто заткнись и стони!
Положение меняю, под себя подминаю, на сиденье укладывая спиной. Неудобно, на хрен! Узко, места мало, надо было микроавтобус покупать! Не развернуться, не разогнаться. Последний раз я с кем-то трахался в машине вечность назад! Но мне по хрен. И Кулагиной тоже плевать. Она всегда поддерживала мои авантюры, даже самые похабные. Всегда дерзко и откровенно отвечала на мои откровения – смелая девочка.
Я обхватываю губами темную горошину соска и языком с ним играю. Ладонь ей между ног кладу и пальцем ее нижнее белье отодвигаю. Мля-я-я-ять! Как влажно и горячо.
Кулагина ртом воздух истошно хватает, пальцами в мой затылок впиваясь.
Губы ее нахожу, языком проникаю, одновременно пальцами в нее входя. Узкая и возбужденная. Действую руками и языком так, что самого сейчас на атомы разнесет, в щепки разорвет! Вот-вот закоротит! Член ширинку рвет, на каждый ее стон отзываясь, дергаясь, в молнию больно впиваясь. Едва не рычу от удовольствия, когда ладонь Кулагиной его касается. Сдавливает и начинает двигаться с моей ладонью в унисон, поглаживая прямо через грубую джинсу. Хорошо. Невероятно.
Я ускоряю движения пальцев, лаская ее там. Входя и выходя. Тони стонет, выгибается, подстраивается. Гибкая, стройная, крышесносная, податливая…
– Вик…
– Да, конфетка…
– Еще…
Пальцами ее клитор ласкаю. Круги вывожу.
– Так, конфетка?...
– Да… да, Вик!
Чувствую, что она уже на пределе. В нее хочу! Водолазку стягиваю и отстраняюсь, за ширинку хватаясь. Собаку расстегиваю и, приспустив джинсы с боксерами, даю свободу эрегированному члену. Делаю движение вверх-вниз ладонью и в ее глаза затуманенные желанием смотрю. Она каждое мое движение ловит, за рукой наблюдает, губы пересохшие облизывает. Представляю, как она в тот вечер смотрела видео, и готов взорваться уже сейчас. Головкой по ее промежности провожу, коза улыбается дерзко:
– У-у-ф! Мы два очень плохих человека, Волков.
– Плевать.
– Ты сегодня скажешь что-то еще кроме “плевать”?
– Хочу тебя до звезд в глазах. Пойдет?
Мы смеемся. Целуемся. Снова и снова. Я к себе ее за бедра ближе двигаю, так, чтобы входить было удобней. Сверху наваливаюсь, рукой себя направляю, бедрами вперед подаюсь и резко проникаю. М-м-м…
В мозгу щелкает, в глазах искрит, в ушах звенит. Я оглушен, ослеплен, я отупел. Моя! Каждой клеточкой чувствую – моя. Идеальная, ненасытная, таких больше нет! Я был ее первым, и я все еще помню, как нужно двигаться, чтобы ей было хорошо. Я открывал ей этот развратный мир и помню каждую ее “точку”, от которой Тони готова достать до пика почти мгновенно. Помню как она “любит” и что ей “нравится”. Помню… все.
Двигаться начинаю. То медленно, лаская одной рукой ее влажные складочки. То выходя и тут же вонзаясь до предела. Меняю ритм, беру разгон.
Тони одной рукой за плечи мои цепляется и ноготками царапает – это самая приятная в мире боль! Вторую ладонь в дверцу уперла, чтобы головой не биться. Часто, часто дышит и стонет, уже не сдерживая себя, как и обещала – громко. Двигается подо мной, под ритм подстраиваясь, ногами обвивает и пятками в поясницу толкает. Ближе. К себе. Еще ближе.
Я почти уже растворился в ней, и мне все еще мало! В шею целую. За ушком. Не удержавшись, засос на груди ставлю, продолжая вонзаться на пределе возможностей. Сам рукой в стекло холодное уперся, чтобы окончательно не потерять связь с реальностью! Уносит Выносит. От кайфа душа от тела отлетает! Кровь выкипела, ее не осталась, только похоть и желание, смешанные с пороком, готовым вот-вот рвануть! Удовольствие по вискам пульсирует. Чувствую, как ее мышцы начинают сокращаться. Тони шепчет хрипло и протяжно:
– Вик… о боже…да… я сейчас. Уже. Ви-и-ик!
Выгибается в спине и кончает, сжимая мой член внутри себя. Я тоже чувствую, как с ее оргазмом быстрей подступает моя разрядка. “Прерваться” надо! Не хочу.
Замедляюсь, пока тело Кулагиной сотрясают сладкие конвульсии. Ягодицы ее мну, почти нежно поглаживаю. Грудь трогаю, изучаю, ласкаю. Вспоминаю. А потом снова скорость набираю. Продолжаю ее брать уже грубо. Жестко. Резко. Доводя себя до сладкой развязки, которая все ходит по грани. По позвоночнику прокатывается ударами тока. В паху тянет. Остатками мозга понимаю, что так нельзя, и хриплю ей в губы:
– В тебя хочу… можно?
Кивает, глаз затуманенных с меня не спускает, к себе прижимает. Морщится, с очередным толчком и после серии яростных ударов мое тело, наконец, содрогается. Вжимаюсь в нее и кончаю с грудным стоном, улетевшим прямо Кулагиной в приоткрытые на выдохе губы.
Пздц, как хорошо! Это не описать ни одними словами. Разве что неприлично матерными и громкими…
На нее наваливаюсь и к себе прижимаю. Не выхожу. Мне так кайфово. Мир перед глазами плывет. Ничего не вижу, только глаза ее ярко-зеленые, осоловелые, довольные. Чувствую, как горячая сперма, смешиваясь, по нашим ногам на сиденье течет. У меня в бардачке презервативы, но с ней использовать резину – кощунство! Остро хотелось ощущать ее всю и везде. Я здоров. Я постоянно проверяюсь. Да и со всеми исключительно в “защите”.
Только с ней…
Только так…
С ней одной.
Почему у нас все так просто и так, с*ука, сложно?
Нина
Мы тяжело дышим. Время как будто замерло. Глаза закрываю, дыхание Вика на своих губах ловлю, сбитое, прерывистое. Как хорошо. Сладко. Все тело
