Эгоист (СИ) - Мари Князева
Антон вошел в прихожую, запер дверь и бросил ключи на полку. В доме было тихо и темно, но это его не смущало: уже бог знает какой час ночи - Нина, конечно, спит. И он тоже мог бы давно спать в гостинице в Севастополе, но... он не мог. Его, как магнитом, тянуло к жене. Как бы сильно он ни устал и как бы ни было поздно, Антон садился в машину и мчался в Ялту, потому что там его ждала любимая женщина. Он так долго мечтал об этом и так отчаянно страдал вдали от нее, что теперь готов был проезжать по несколько сотен километров в день, чтобы иметь возможность засыпать и просыпаться рядом с ней. Антон скинул туфли и прошел на кухню - на столе стояла тарелка с ароматно пахнущим домашним печеньем, накрытая чистым льняным полотенцем. Ее вид и аромат заставили болезненно сжаться его давным-давно пустой желудок. Откровенно говоря, Антон вообще не помнил, ел ли сегодня хоть раз после завтрака. Он уже хотел схватить одну печеньку и сожрать ее самым что ни на есть диким образом, но в его голове неумолимо зазвучал голос Нины, требующий сначала вымыть руки. Поборовшись с ним с минуту, Антон сдался и поплелся в душ. А потом он вошел в спальню в одном полотенце, чтобы переодеться, и забыл про голод. Нина спала безмятежным сном младенца, закинув руки за голову в беззащитном жесте, и шелковая сорочка мягко облегала ее округлившийся животик. Грудь Антона затопила невыносимая нежность. Он подошел к кровати, поправил одеяло, а потом поцеловал жену в щеку. Она тут же открыла глаза, сонно улыбнулась и потянулась руками к мужу.
- Ты приехал! - сладко пробормотала она. - А я уже решила, что не приедешь - вот и залегла в спячку...
Антону пришлось прилечь рядом с ней, чтобы как следует ее обнять и поцеловать. Он залез к ней под одеяло, полотенце соскользнуло с его бедер и упало на пол.
- Мм, какой ты мокрый... - промурлыкала Нина, и Антон мгновенно воспламенился. Наверно, это эгоистично - приставать к беременной жене чуть не каждую ночь, а впрочем, если она не против...
Потом он расслабленно улегся на свою подушку, а Нина принялась гладить и теребить его волосы, время от времени целуя его то в лоб, то в висок, то в щеку. Это была его персональная антистрессовая терапия, и сейчас он чувствовал, как все дневные тревоги и заботы отступают, и вслед за телом ум его расслабляется, давая дорогу тонким, неописуемым ощущениям. Только одно его расстраивало: усталый мозг планировал отключиться с минуты на минуту, а Антону так хотелось хоть немного побыть рядом с Ниной, находясь в сознании...
Однако следующее, что он помнил - яркий свет, струившийся из окна. Часов, наверно, восемь... Нины рядом не было - конечно, уже убежала готовить завтрак. Глупышка! Она всерьез думает, что его пищевой голод важнее душевного. Антон снова задремал ненадолго, но потом почувствовал знакомый запах духов, мгновенно открыл глаза и сел на кровати. Перед ним стояла его прекрасная пузатая нимфа - порой ему казалось, что так она нравится ему чуть ли не больше, чем с плоским прессом. Даже трудно объяснить, с чем это связано: сколько Антон себя помнил, он испытывал к детям только страх и раздражение. Возможно, ему просто нравится, что она носит именно ЕГО ребенка, и этот очаровательный животик отпугивает от нее других самцов вида homo sapiens. Антон поманил ее к себе, усадил на колени, крепко обнял.
- Милый, уже одиннадцатый час, - вкрадчиво сказала Нина, нежно поглаживая его по голове. - Прости, не хотела тебя будить, ты так сладко спал...
- К чему эти извинения? - нахмурился Антон, заглянув ей в лицо. - Ты думаешь, я расстроюсь из-за того, что ты меня не разбудила?
- Скорее уж рассердишься...
Антон прикрыл ее ротик своей ладонью:
- Давай договоримся, что бы там тебе ни казалось, я на тебя не сержусь. Ясно? Как можно сердиться на единственный свет в моей жизни?
Нина иронично закатила глаза, как она делала всегда, когда он говорил что-нибудь пафосное о своей любви к ней. Похоже, она до сих пор не верит в то, как сильно он к ней привязан... Пришлось повалить ее на кровать и как следует пощекотать, чтобы Нина поняла, насколько серьезны его чувства...
- Антон... любимый... перестань... я тебя умоляю... - захлебывалась она смехом, съеживаясь и извиваясь под его сильными руками. Нет, конечно, он старался быть осторожным, он прекрасно понимал, в каком она положении... и все-таки было так приятно показать этой малявке, кто тут главный, что Антон не мог остановиться, пока Нина не начала щекотать его в ответ.
- Таак! - притворно-сурово провозгласил он, усевшись ей на бедра и удерживая ее руки над головой. - А вот это уже запрещенный прием!
Она лучезарно улыбалась, глядя ему в глаза, но вдруг улыбка ее померкла, а лицо приняло выражение озабоченного внимания.
- Антоша, он толкается..! - пролепетала она восторженным шепотом.
Он тут же освободил ее из своего плена. Отчего-то сердце его бешено колотилось - наверно, он просто испугался, когда Нина сменила улыбку на тревогу на своем лице... Она задрала платье, и Антон увидел, как ее округлый животик слегка подрагивает, а потом приложил руку к этому месту.
- Ну привет, парень, - растерянно пробормотал он, чувствуя, как что-то очень маленькое пинает его в ладонь. - Тебе не больно? - спросил он Нину, и она с улыбкой покачала головой, а потом положила свою маленькую ладошку сверху на его большую лапу.
- Мне почему-то очень нравится, когда ты его трогаешь... - призналась она шепотом, и на глазах ее выступили слезы. Это теперь с ней часто бывало, по самым незначительным поводам - поначалу Антон пугался, а потом привык.
- Я никуда не поеду, - сказал он вдруг решительно - даже не успел подумать эту мысль, скорее почувствовал - и тут же ляпнул, а Нина снова расцвела улыбкой и кинулась обнимать его. Она никогда не жаловалась на его постоянное отсутствие, и Антон думал, что ей, наверно, и так неплохо: она очень самодостаточная, любит читать, гулять у моря, что-нибудь делать по дому. А выходные они всегда проводили вместе - это было святое. Но теперь он понял, что ей его не хватает и твердо решил это исправить.
Они плотно позавтракали,
