Подчинение - Каролина Дэй
— На балу я напомнил, кем мы приходимся друг другу. Или ты забыла?
— Плохо напомнили. Не нужно было подставлять меня, — цежу сквозь зубы.
— Что сделано, то сделано. Как я понимаю, некоторым участникам инцидента это пошло на пользу.
Конечно, пошло. Особенно мне, учитывая дальнейшие обстоятельства. Ранящие. Сжимающие грудь в тиски. Воспоминания мелькают в голове быстрыми картинками, как в старом черно-белом кино. Его слова о доверии и адреналине, поцелуй Стифлера, ссора на сцене и угрозы Элен Роланд.
Его равнодушные глаза и бездействие…
— За что… вы… так?
— Ты должна запомнить свое место. Я плачу деньги, ты подчиняешься. Мы получаем удовольствие. Все.
Снова это показное равнодушие. Самое противное и гадкое чувство, которое так бесит в людях. Если бы не оно, я бы не поцеловалась со Стифлером, Лили не пострадала бы от оскорблений этого гада, а я…
Я бы не потеряла Дэни, если бы органы опеки позволили забрать брата, а не отдали чужим людям…
— Я тоже человек. Я тоже способна на чувства.
— Мне все равн…
— А мне плевать, что вам все равно! — внезапно выкрикиваю в лицо Профессору. Хожу по тонкому льду, по лезвию ножа. Нарушаю согласованный устав. Но рвущиеся наружу эмоции остановить невозможно. — Я не могу притворяться, что мне охренеть как хорошо, когда на душе очень плохо. Если вам плевать, зачем тогда выбрали меня? Взяли бы обычную девчонку с опытом рабыни, а не меня! Но нет, вам нужно поиграть в чувства со студенткой, нужно сломать ее, приручить, словно зверушку! Но я не зверь! Я человек!
— Я не позволял тебе говорить!
— Я так больше не могу! Не могу! Выпустите меня!
Дергаюсь в его руках, которые сжимают сильнее мое лицо, пытаюсь приложить силу, чтобы спустить веревки и развязать их. Как? Да как угодно. Губами, зубами, может, магия поможет. Боже, что я несу?
Но все попытки не приносят результата — оковы сильнее меня. Этот мужчина сильнее. Даже эта чертова колонна не сдвинется с места, если я выиграю в конкурсе самых сильных людей планеты. Потому что я слаба. Слишком слаба для борьбы. Слишком зависима от обстоятельств. Слишком убита.
Едва сдерживаюсь, чтобы не расплакаться окончательно. Не сейчас. Позволю себе эту роскошь, когда покину его квартиру. Но не у него на глазах. Не у него…
— Посмотри на меня, — не просит, приказывает, однако Профессор не поднимает мое лицо насильно, ждет, когда сама взгляну на него. Когда передам свою боль ему, когда невербально поделюсь проблемами.
Вглядывается в мои злые глаза, в искусанные губы. Хмурится. Наверное, жалеет, что связался со мной. Я слишком проблемна, Профессор. Чересчур. Можно подобрать множество преувеличений, они все подойдут под мою ситуацию.
Внезапно ладони Профессора перестают сдавливать мою челюсть. Они тянутся наверх, чтобы отвязать руки, дают долгожданную свободу. Ту, о которой я мечтала последние минуты. И начинает раздеваться сам. Стягивает пиджак, рубашку, небрежно кидает штаны. Раньше он аккуратно складывал одежду на стуле, но не скидывал, будто ненужную тряпку. Затем подходит к небольшому кофейному столику, берет оттуда тот самый флогер, который показывал на первой сессии в тридцать третьей комнате, и протягивает мне.
— Зачем?
— Держи.
Забираю у профессора Салливана его же девайс, смотрю, как он встает лицом к колонне, в ту же позицию, в которой находилась я. Как поднимает руки наверх, поворачивает голову ко мне и приказывает:
— Бей.
— Но я…
— Не задумывайся. Бей со всей силы.
Нерешительно смотрю на обнаженную фигуру Профессора. Потому что впервые виду его полностью голым. Рассматриваю шрамы на широкой спине, на проступающие мышцы, на зад и подкачанные ноги. Могла бы полюбоваться, если бы не фонтан эмоций, бушующий внутри.
— Бей!
С выкриком Профессора наношу первый удар. Нерешительно махаю флоггером, приземляю его на ягодицы мужчины. Вижу, как они напрягаются, а затем тут же расслабляются.
— Сильнее.
— Я не могу…
— Я сказал сильнее!
Еще один удар. По тому же месту, но уже сильнее. И снова рельефные мышцы напрягаются. Вновь удар, но уже по спине. До куда дотягиваюсь. Еще удар. Еще и еще.
Со звуком приземляющего флоггера на кожу профессора Салливана чувствую, как боль постепенно оставляет меня, несправедливость больше не мучает меня. Я не задаюсь вопросом за что. Почему. Как. Они просто не возникают.
Один удар. Второй. Третий. Злость и обида на мать выплескиваются. Они выходят из меня наружу. Вместе со слезами. Вместе с криками и хлесткими звуками, вместе с легкими свистами, исходящими из уст профессора Салливана. Смуглая кожа покраснела от моих истязаний, но я не перестаю бить его. Бью. Еще и еще. Пока эмоции, которые наполняли меня, будто сосуд, не оставляют меня в покое.
На их место приходит абсолютная пустота…
Флоггер летит с рук, сама падаю на колени. Содрогаюсь от плача. От слез, катящихся с глаз. Чувствую, как он опускается рядом. Обнимает меня. Крепко-крепко. На его смуглой коже видны покраснения. Даже на руках. Странно, как я туда дотянулась? Ему, наверное, было очень больно. И мне больно. Из-за того, что я причинила боль ему…
Никуда эти эмоции не ушли, они вернулись снова ко мне, но уже в другой форме. А я так надеялась на обратное…
— Простите, Профессор… Простите меня…
— Все хорошо.
Мужчина гладит меня по голове, как маленького ребенка. Как провинившуюся школьницу. А я впервые за эту встречу позволяю себе расслабиться и отдаться эмоциям. Позволяю расплакаться на груди Профессора и чувствовать его тепло. Его запах. Его поддержку. Он ничего не произносит, но действия говорят гораздо громче слов.
— Пойдем, — он аккуратно поднимает меня на руки и несет в неизвестном направлении. А я позволяю ему. Позволяю сделать все что угодно, потому что Профессор Салливан единственный, кто не навредит мне, на кого я могу рассчитывать.
Я не одна… я не одна…
