Опасный министр - Инна Инфинити
— Типа того, — напряжённо отвечает и едва заметно качает мне головой, чтобы я остановилась.
Но я не останавливаюсь. Веду носком туфли вверх по его ноге. Никольский быстрым движением ослабляет галстук.
— А весной сильно упал курс рубля. Это внесло вклад в инфляцию, Ярослав Викторович? — придаю своему голосу слегка томные нотки.
Журналисты быстро пишу в блокнотах, Самойлова печатает на планшете, а Настя пялится в телефон, поэтому происходящее между мной и Никольским никто не замечает.
— Нет, конечно, — отвечает сквозь сцепленную челюсть. — Какая нам разница, сколько стоит доллар? В России же рубли. Ну и еще вы должны понимать, девушка, что это не рубль дешевеет, а доллар дорожает.
Ах, это не рубль дешевеет, а доллар дорожает. Надо записать это гениальное выражение в свой цитатник.
— Но ведь треть товаров на российских рынках — импортные, — невозмутимо продолжаю, быстрым движением расстегивая еще одну пуговицу. Я все еще вожу носком туфли по ноге Ярослава. Жаль, удаётся достать только до колена. Я бы пошла выше. — Россия закупает их за доллары. Соответственно, чем дороже доллар, тем дороже для нас товары.
На лице Ярослава проступает испарина, а глаза становятся злыми, как у черта.
— После весеннего ослабления летом курс рубля восстановился, — говорит, метая в меня ещё одну молнию. — Так что вклад в инфляцию был минимальным. Следующий вопрос, — торопится забрать у меня слово.
Никольский слегка отодвигается на стуле назад, и у меня больше не получается до него дотянуться.
Глава 37
После пресс-конференции Ярослав и Ирина тут же уходят. Никольский даже не удостаивает меня прощальным взглядом. Я не обижаюсь, его реакция на мои поглаживания под столом мне понравилась.
К моменту, как я доезжаю до редакции, информационные агентства уже выдали на свои ленты все новости с пресс-конференции Никольского. Отлично. Мне не придется тратить время на переслушивание записи.
— Всем привет, — сажусь за свое рабочее место.
— Привет, как пресс-конференция? — спрашивает Яна.
— Нормально, сейчас буду писать текст.
Сегодня обычный рабочий день в редакции, когда отовсюду слышится звук бьющих по клавиатуре пальцев и звонков телефона. Я все-таки подсоединяю наушники к диктофону и включаю запись. Нет, не потому что мне нужна какая-то важная цифра, которую назвал Ярослав, а я не запомнила. Я просто хочу послушать его голос.
Это так глупо, но я не могу пересилить себя. Откидываюсь на спинку кресла, прикрываю глаза и слушаю его бархатистый тембр. Дохожу до нашего диалога и невольно улыбаюсь. На моих подколах и поглаживаниях голос Никольского стал громче и с паническими нотками.
Меня вдруг кто-то пихает в бок, и я подскакиваю на кресле, вытаскивая из ушей наушники.
— Чему улыбаешься? — Яна приподнимает бровь. Возле нее стоит редактор отдела политики, Иван Фролов.
— Да так… — отвечаю расплывчато. Боже, представляю, как я выглядела со стороны.
— В общем, тут такое дело, — начинает Ваня. — Сейчас пресс-служба Кремля сообщила нам, что в следующий понедельник президент встречается с китайским лидером.
На этом Фролов замолкает, а из моей груди вырывается тяжелый вздох. Понятно, к чему он клонит: чтобы я сходила на эту встречу и написала оттуда репортаж о том, что «Россия и Китай договорились о сотрудничестве, взаимопомощи, кооперации, синергии и бла-бла-бла».
Как я не люблю посещать мероприятия с президентом — это просто не передать словами. Там такая строгая охрана, что шаг вправо, шаг влево — расстрел. Когда я была сопливой студенткой журфака МГУ, я думала, что находиться в президентском пуле и освещать деятельность президента — это вершина журналистской карьеры.
Круче, чем писать про президента, ничего не может быть, думала я. Но когда я попала на работу в настоящую редакцию газеты, я поняла, что быть журналистом кремлевского пула — это не вершина карьеры, а самое ее дно.
Формально в президентском пуле числятся чуть ли не все сотрудники редакции.
Там при аккредитации нет ограничения по количеству человек. Я тоже формально являюсь журналистом президентского пула. Но по факту мероприятия с президентом освещает только один журналист отдела политики.
А в отделе политики одни из самых низких зарплат. Не только в нашей газете, а вообще во всех СМИ. Почему-то так исторически сложилось, что у журналистов отделов экономики, финансов, бизнеса зарплаты всегда выше, чем у журналистов отдела политики.
И вот мало того, что ты, работая в отделе политики, получаешь не очень много, так ты еще должен освещать деятельность президента. А именно: часами сидеть взаперти пресс-центра без еды и воды в ожидании, когда президент соизволит появиться и начать мероприятие (ну ладно, бутерброды с колбасой и растворимый кофе там дают, но они быстро заканчиваются), постоянно терпеть к себе хамское отношение со стороны охраны и не иметь возможности планировать свою личную жизнь, поскольку в любой момент могут позвонить и сказать: «Через три часа ты должен быть в аэропорту. Президент летит в Астрахань на открытие нового памятника».
И вот ты все бросаешь и мчишься в аэропорт, где тебя вместе с другими журналистами президентского пула грузят в спецборт до Астрахани. Вы прилетаете и либо ждете там часа три-четыре появления главы государства, либо вам говорят: «У президента изменился график, его не будет, возвращаемся в Москву».
Я побывала на нескольких мероприятиях с президентом, съездила с ним в пару поездок, поставила мысленно галочку, что я воочию видела главу государства, похвалилась этим перед своими друзьями из родного города и больше писать репортажи с таких событий не имею ни малейшего желания. Я уж лучше как-нибудь с министерством экономики побуду.
— Мне нужно идти в Кремль на встречу нашего президента с китайским и писать репортаж? — закатываю глаза. — «Россия и Китай договорились увеличить товарооборот»? В этом роде?
— Нет, — отвечает Ваня. — Нужно лететь в Пекин. Встреча там будет.
— Лететь в Пекин? — восклицаю. — Мне?
— Да.
— А с какой стати мне?
— Там будет больше экономическое мероприятие, чем политическое. Все ваши экономические министры и вице-премьеры летят, сейчас сказали.
