Парень напрокат - Яна Полунина
Я чувствовала себя отвратно и думала, что хуже просто быть не может. Но, как водится, именно при этой фразе главный герой, который стоит униженный под дождем, попадает под град или его чуть не ударяет молнией. А когда бедолага поднимает голову и говорит: «Вот теперь точно произошло самое худшее!», на него начинает заваливаться дерево.
Так и сейчас: только посчитала, что сейчас самый ужасный вечер, самый неприятный ужин за всю мою жизнь, и что сделать хуже просто невозможно, в дверь позвонили. Через минуту в помещение зашел Андрей, вежливо кивая моим отцу и матери, а потом и мне.
– Откуда? – только и спросила я.
Мама сделала страшные глаза с посылом замолчать, но поняла, что я больше не под ее контролем и нехотя процедила сквозь зубы, стараясь, чтобы гость не услышал:
– Я написала ему, когда ты пришла…
Сазонов сел на стул напротив меня и по-деловому улыбнулся:
– Рад видеть тебя, Диана. И вас, мама, отец! – Андрей обратился к моим родителям так, словно мы уже женаты, чем окончательно вывел меня из себя.
Я вскочила на ноги, все взгляды скрестились на мне, словно шпаги. Отец хмурился и отрицательно качал головой, мама показывала пальцем на стул, чтобы я села обратно. Сазонов просто с удивлением смотрел в ожидании продолжения. И оно не заставило себя долго ждать:
– Андрей, сколько ты заплатил юристу за сведения?
Сазонов отложил салфетку, которую только что аккуратно расправил на коленях и положил руки на стол. Кисти сжались в кулаки, а вот лицо осталось непроницаемым.
– О чем речь?
– Я о том юристе, что должен был держать в секрете условия наследования. Ты же в курсе всего, иначе бы здесь не сидел. Уверена, ты первым пришел к родителям.
– Так и есть, я был первым, – кивнул Андрей, ни слова больше не сказав.
– Тогда давай начистоту: что именно тебе нужно из моего наследства?
Сазонов на секунду прикрыл глаза, но я заметила, как всего на миг сдало хваленое самообладание дельца.
– Диана! – стукнул кулаком по столу папа.
– Диана! – показно схватилась за сердце мама.
А я не могла терпеть больше этот цирк.
– Я ухожу. Если нравится Сазонов, то мама может развестись с тобой и выйти замуж за него.
Вышла из дома не оглядываясь, но я ничего не увидела, даже если бы захотела – пелена слез застилала глаза.
Почему в такой тяжелый момент родители не обняли меня? Почему не сказали, как любят?
Пусть мама и написала сообщение Сазонову до моего разговора о наследстве, пусть она забыла написать об отмене на эмоциях, но почему не отправила его восвояси? Они действительно считали, что после таких новостей я спокойно поговорю о возможности брака? Что из этого что-то выйдет?
В груди болело, словно там водили раскаленной кочергой. Жгло очагами боли то тут, то там. Обида бесновалась внутри. Почему я? Почему не кто-то другой?!
Неужели, они действительно любят меня, как говорят?
Пусть эти новости были шокирующие, но я могла это пережить! Могла! И пережила бы куда лучше, если бы не отношение к ситуации родителей. Именно близкие задевают сильнее всего.
Сейчас мне казалось, что все хотят меня использовать: родители, Сазонов, да даже тот же Виктор!
Про Мишу я запрещала себе думать. Мой островок безопасности окутало туманом, и я боялась дунуть, чтобы увидеть, что же кроется за пеленой на самом деле.
И тут позвонил телефон. ОН!
Мне было так жутко одиноко, что захотелось выть. Хотелось тепла, объятий, понимания. Захотелось выговориться! Могу ли я по-прежнему надеяться на него, как на своего верного друга Мишку? Хочет ли он мести, как уверял Виктор?
Палец дернулся, вызов принят.
– Ди! Але! Ди, ты меня слышишь?! – раздался тревожный голос Миши, и плотину рыданий прорвало…
Глава 8
Как хороший мастер определяет проблемы в машине по звуку, так и я, казалось, мог определить настроение Дианы лишь по одному дыханию. Девушка подняла трубку, и я перестал метаться по комнате: замер напротив окна, смотря на вечерний город в огнях, сжимая руки до белых костяшек. Я словно перенесся на десяток лет назад в тот день, когда мы впервые встретились. Услышав всхлипы, которые девочка сдерживала изо всех сил, я поначалу испугался до мысленной попытки бегства, а потом услышал протяжный, как у маленького волчонка, вой. Плач души, мимо которого не смог пройти. Сейчас я тоже слышал, как плачет ее душа. И от этого звука на мгновение заледенели все внутренности, а потом бросило в жар. Мышцы напряглись, словно перед броском. – Диана, где ты сейчас? – сосредоточиться, а не броситься по улицам в поисках девушки, оказалось непросто. Однажды в детстве я на всей скорости летел с горки на санках в направлении трамплина, слетел в воздухе со своего транспорта и очень неудачно приземлился на спину. Воздух вышел из меня, я хотел вздохнуть, но не мог, словно его выбили из меня подчистую. Думал, что больше никогда не испытаю этого жуткого чувства, но сейчас все повторилось. Мне словно дали под дых, легкие горели в огне. Сначала в трубке раздавались сдавленные всхлипы, а потом просто затопили рыдания. Я сел за компьютер, а мои ноги отбивали нервную чечетку. Пробил вызов по вышкам непослушными пальцами, которые попадали мимо кнопок, бормоча: – Девочка моя, все хорошо. Подожди немного, я сейчас тебя найду и приеду, – я надеялся, что местоположение вышки даст подсказку, и небеса услышали мои молитвы. – Ты около дома родителей? Я слышал звуки улицы, поэтому был уверен, что она вне дома. Но как далеко ушла? – Подожди немного, я приеду. Далеко не уходи, хорошо? – я замешкался, что же делать: повесить трубку и бежать, или продолжить разговор во время пути? Я выскочил в коридор и подошел к лифту, понимая, что связь может прерваться и нить, связывающая наши голоса сейчас, порвется. И я не мог этого допустить – помчался по лестнице вниз, преодолевая расстояние через несколько ступенек.
