Элис Петерсон - Все ради любви

– Значит, ты плохо пыталась! У нас ребенок!

Я отхожу подальше, понимая, что мы привлекли зевак, но мне уже все равно.

– И что бы ты сделал? Вдруг изменился и стал бы заботливым отцом? – с плохо скрываемым сарказмом произношу я.

– Я думал, что ты разобралась с этой ситуацией, – бормочет он.

– То есть так бы ты хотел, чтобы я с ней разобралась? Куда ты уехал?

– В Нью-Йорк, – говорит Дэн, краснея, – я получил место на курсах журналистики. Я только что вернулся.

Он останавливается.

– И в тот вечер ты хотел сообщить мне эту радостную новость?

– Собирался позвать тебя с собой.

– А я-то, дура, пришла и все испортила, да?

Он смотрит на Айлу.

– Мне жаль.

– «Мне жаль»! Чертовски паршивое «жаль»! На самом деле не испортила я ничего, потому что ты бы в любом случае меня бросил. Просто сделал свой выбор и надеялся, что я сама со всем разберусь и тебя не будет мучить совесть!

Подъезжает поезд, а Дэн беспомощно стоит передо мной. Надо же – я ведь так часто представляла себе этот момент; как заставлю его заплатить за свою слабость.

– Выбор сохранить Айлу было одним из самых трудных решений, которые я когда-либо приняла. Но единственное, о чем я сожалею, что родила ее от тебя.

– Мама? – пытается привлечь мое внимание Айла.

– Кто это?

Она указывает на Дэна.

– Забавный дядя.

Дэн проводит рукой по волосам, и в глазах его отчаяние.

– Дженьюэри, что бы ни произошло между нами… Нет, постой, не начинай, – призывает он, потянув меня обратно.

– Мы можем все обсудить?.. Я был молод, я не знал, как быть, но я ее отец.

– Отец, которого не было рядом на родах, который не видел ее первой улыбки. Которого не было рядом, когда она впервые попыталась встать и пойти… – говорю я, видя, как Дэн смотрит на ее ходунки.

– Отец, который был в Нью-Йорке в тот день, когда мне сказали, что у Айлы церебральный паралич! Я кучу раз тебе звонила, пыталась тебя найти, думала, что надо тебе как-то сообщить.

Дэн смотрит на Айлу, затем на меня.

– У нее церебральный…

– Ты просто эгоистичный ублюдок, Дэн. Ни я, ни Айла в тебе не нуждаемся.

Отчаявшись и еле переводя дух, я смотрю, как наш поезд отъезжает от платформы.

– Мама, – говорит Айла, улавливая мою нервозность.

– Поверить не могу, – говорит Дэн. Его словно ударили под дых – такой у него вид. –  Поверить не могу… – повторяет он тупо.

– Поверь. И забудь о нас. Возвращайся к своей прежней жизни, – цежу я сквозь зубы.

– Мы не можем встретиться, все обсудить наедине? – тихо говорит Дэн, указывая на Айлу. – Как насчет завтра?

Я качаю головой, твердо решив, что на следующем поезде – что бы он ни сказал – уеду.

– Послезавтра?

– Нет.

– Дженьюэри, пожалуйста, ты должна…

Во мне снова вспыхивает гнев.

– Я не должна тебе ничего.

– Ничего, – повторяет за мной Айла.

– На выходных?

Я качаю головой, Дэн с раздражением отворачивается.

– Мы улетаем в Америку, – говорю я ему в спину.

– На каникулы, – говорит Айла. – Доктор будет чинить мне ножки.

Дэн оборачивается и смотрит на меня с оторопью.

– Надолго?

– На Рожжество! – говорит Айла.

– Дай мне твой номер, пожалуйста, – Дэн шарит у себя в кармане, достает визитную карточку, протягивает мне ручку и снова опускает голову, глядя на Айлу. Она смотрит на него с любопытством, перетаптываясь. Я вижу, что он заметил ее сапожки, достаточно свободные, чтобы туда помещались лонгеты.

Дэн становится на колени и улыбается, говоря:

– Привет, Айла. Какое красивое имя.

Я отворачиваюсь, не в силах взглянуть ему в глаза. Сжимаю ручку. Придумать номер или написать настоящий?

Мой мобильный звонит, едва я пришла домой и успела поставить чайник.

– Что там с Америкой? – говорит Дэн.

Я рассказываю ему обо всем. В каком-то смысле я хочу, чтобы он знал, что произошло; чтобы он понял, через что мы прошли; через что Айла, его дочь, проходит каждый день. Сообщаю, что завтра утром мы вылетаем рейсом BA6945 в Чикаго. Описываю каждую деталь нашей жизни, убедившись, что он осознает весь риск, связанный с операцией, убедившись, что он понимает – это наша жизнь, а не его. Дэн слушает молча, ни разу не перебив меня. Когда я уже собираюсь повесить трубку, он говорит:

– Я лечу с вами.

И прежде чем я успеваю что-нибудь возразить, добавляет:

– И ты не сможешь мне запретить.

Я смотрю на Айлу через дверь кухни.

– Ты ей никто.

– Скажи, что я друг семьи.

– Нет, Дэн, ты не можешь так просто…

– Но это важно. Она моя дочь. Вдруг она никогда не сможет ходить.

– Дочь, которую ты не хотел.

В дверь звонят, и я подпрыгиваю от неожиданности.

– Бабуля! – говорит Айла.

Я вешаю трубку. Он звонит снова, но я сбрасываю звонок.

Потрясенная, я впускаю ее. Бабуля распахивает объятия.

– Привет!

Она останавливается, увидев мое лицо.

– Что случилось?

Я молчу.

– Дженьюэри?

Бабушка завозит свой чемодан в дом и хватает меня за руку.

– Что случилось???

Выслушав все о сегодняшней встрече, бабушка шепотом говорит:

– Он не придет. Подведет тебя снова.

Я слышу в ее голосе дрожь, страх, который она пытается скрыть.

– Не хочу видеть этого человека рядом с нами, – чеканит бабуля, не в силах совладать с чувствами. – Он не может здесь появиться.

Мы последний раз проверяем паспорта перед посадкой, и я чувствую смесь огромного облегчения и острого разочарования от того, что бабуля оказалась права. И о чем я только думала, когда ему поверила?

Стюард подводит нашу троицу к отдельной очереди для мамочек с детьми.

Мы заходим в салон и занимаем места. Я помогаю бабуле уложить сумки в отделение для багажа. Газету она убирать не хочет – будет разгадывать кроссворд. Айла хочет оставить свою счастливую подушечку из розового флиса, которую везде носит с собой.

Он не пришел. Проснулся и решил не усложнять себе жизнь. Люди не меняются.

Пассажиры потоком устремляются на борт. Бабуля разворачивает пакетик мятных леденцов и протягивает мне.

Я откидываюсь в кресле и закрываю глаза – от недосыпа они гудят. Пытаюсь урвать хоть минутку отдыха, пока Айла чего-нибудь не захотела.

– Забавный дядя, ха-ха, – вдруг говорит она.

Я открываю глаза. Бабушка никогда его не видела, но по тому, как Дэн идет к нам, она сразу все понимает. Взгляд ее становится холоднее и острее кинжала.

Не думаю, что когда-нибудь боялась чего-то больше, чем операции Айлы. Мысль, что Дэн может вернуться в мою жизнь, – на втором месте.

21

2014 год

Сентябрь в разгаре. Поезд мчит меня в Грин-Парк, а я вспоминаю о событиях последних нескольких месяцев. Большую часть лета на работе было затишье. Обычно так всегда на рынке недвижимости в это время года. Однако в начале июля мы изо всех сил боролись с другими агентствами за Ситтингборн-Парк. Грэм, Надин и я были как на иголках, когда Уорд и Люси делились результатами торгов. По напряженности ситуация очень напоминала ежегодные «Большие скачки» – там тоже никогда не знаешь, кто первым придет к финишу.