Татьяна Алюшина - Любовь со вкусом вишни
– Снимайте все – и под горячий душ! Быстро! Я принесу вам полотенце и халат.
Отдав приказ, затолкал ее в ванную комнату и вышел.
И с чего это его так разобрало, подивилась Вероника. Да и ладно, какая разница! Оставив попытки понять, что это происходит с господином Кнуровым и чем это он так недоволен, она быстро стянула с себя холодную мокрую одежду и встала под душ. Ника и не подозревала, что так замерзла!
Когда горячие струи смыли верхний холод, оказалось, что она замерзла даже внутри и дрожала мелкой, противной мурашечной дрожью.
Конечно, она не закрыла дверь ванной на замок и задернуть занавеску забыла, так торопилась согреться, но поняла это, только когда мистер Кнуров, рывком распахнув дверь, зашел в ванную и повесил на крючок полотенце и большой махровый мужской халат. Вероника резко повернула на звук голову, не сделав попытки прикрыться или выйти из-под живительных струй горячей воды, только спросила, оторопев от такой бесцеремонности:
– У вас вообще-то совесть есть?
– Нет, остались только ум и честь! – так же зло ответил господин Кнуров и вышел.
Распарившись до того, что мышцы превратились в кисельную массу, Вероника выбралась наконец из душа и, насухо растершись полотенцем, укуталась в халат.
Халат, как и ожидалось, был ей сильно велик.
«Наверное, это должно как-то мило смотреться, когда дамочка носит огромный мужской халат? Надо было не закидывать подальше умные журналы, а поизучать, поизучать, Вероника Андреевна. Ведь что-то в них про такую ерунду наверняка, написано! И что при этом положено из себя изображать?» – подумала Ника, глядя в зеркало, а потом послала мысленно все это подальше. Что ж теперь поделаешь, если ей не интересно ничего из себя изображать!
Перекрестившись на всякий случай, сама не зная почему, она вздохнула и вышла из ванной.
– Але! – крикнула девушка. – В каком направлении мне двигаться?
– В моем! – ответил откуда-то сбоку Кнуров.
Пройдя по коридору и повернув налево, Ника попала в большую, светлую и очень стильную кухню.
«Знакомая кухонька, правда, болталась я здесь не совсем чтобы в физическом состоянии!» – подумала Вероника, осматриваясь.
– Выпейте! – Сергей протянул ей бокал, наполовину наполненный янтарной жидкостью.
– Что это? – понюхала она и сморщилась.
– Коньяк, хороший, французский коньяк! В вашем случае выполняет роль лекарства.
Ника решительно выдохнула и выпила залпом.
– Вот и молодец! – похвалил Кнуров, забирая бокал. – Присаживайтесь, сейчас я сделаю чай с медом.
– А это не будет перебор?
– Лучше перестараться, чем заболеть!
Ника почувствовала, как внутри растеклось что-то горячее и ударило в голову. В ушах немного зазвенело.
Девушке стало жарко. Прямо очень жарко, как после парилки.
Не отдавая себе отчета, машинально, она распахнула ворот и откинула полу халата. Ника поняла, что опьянела как-то сразу, вдруг. Ну надо же!
Кнуров посмотрел на ее манипуляции с халатом и усмехнулся.
– Вы пытаетесь меня соблазнить?
– Что? – не поняла она.
Он указал рукой на раздвинутые полы, открывающие ноги на всю их длину. Ника, покраснев, быстренько закуталась обратно.
– Я про это ничего не знаю. Дайте мне еще коньяка! – попросила она, не зная, куда деваться со стыда.
Присмотревшись к ней, Кнуров достал из шкафчика красивую бутылку, плеснул содержимое в бокал, правда, на этот раз совсем чуть-чуть, и протянул девушке.
– Про что вы не знаете, про соблазнение? – уточнил Кнуров.
– Про соблазнение и про все остальное, – покрутила она неопределенно рукой, потом быстро, одним махом выпила коньяк и, поставив рюмку на стол, решительно добавила: – Я даже не целовалась никогда!
Он уставился на нее, чувствуя себя последним тупицей!
«Кнуров, ты идиот! Никакой ты не профи, ты просто идиот! Как можно было не понять, не просчитать и не прочувствовать ее?! Да потому что, как только я ее услышал, а потом и увидел, вдохнул этой ее вишневости одуряющей, то сразу просек, что она перебаламутит и перевернет всю мою жизнь с ног на голову, понял, и испугался, и запретил себе об этом думать! И ее себе запретил! Все себе запретил!» – честно признался он себе.
Он сделал один большой шаг к Веронике, дернул ее со стула и, положив ладонь ей на затылок, слегка запрокинув голову, заглянул в эти зеленые глаза.
– Тогда этот будет первый!
И поцеловал!
Сильно. По-настоящему. Не оставляя никакой возможности к побегу или отступлению ни ей, ни себе.
Все! Больше никаких игр в прятки с самим собой, с ней, с жизнью!
Ника вцепилась в его рубашку, чтобы не упасть.
У нее был вкус коньяка, шоколада и вишни! Вишня в коньяке! Высший пилотаж! Красотища!!
Сергей прервал поцелуй и прижал девушку к груди, уткнувшись подбородком в ее макушку.
– Голова кружится, – щекоча дыханием кожу на его груди, прошептала Ника. – Я, кажется, опьянела.
– Я, кажется, тоже! – улыбнулся Кнуров. – Тебе бы надо поспать, чтобы согреться и не заболеть, – с сожалением предложил он.
– Да, наверное, – прошептала Вероника.
Он взял ее за руку и повел в спальню, уложил прямо в халате на кровать, укутал одеялом и, проявляя, чудеса выдержки и мужской стойкости, отошел, приказав:
– Спи!
– Угу, – ответила Ника, чувствуя, что проваливается в теплый сон.
Он сидел на совещании и старался держать лицо, как говорил один его знакомый.
Совещание серьезное, и лицо надо было держать соответственно повестке дня – озабоченным и одновременно демонстрирующим работу мысли и готовность к действиям.
За много лет службы он научился искусству слышать все и в то же время думать о своем, улавливая нюансы происходящего вокруг, изображать необходимые эмоции.
Но сегодня это было трудно!
Он почувствовал, что приближается его самый лучший час в жизни. Звездный!
Новость, которую ему сообщили за пару минут перед совещанием, не просто радовала, она обнадеживала.
Девка нашлась!!
Не зря он не снял наблюдение за этим Кнуровым, проследить его на машине оказалось делом непростым, зато слежка за домом принесла плоды.
Теперь все намного проще – девка в паре с этим Кнуровым ищет золото и бумаги, это хорошо! Он навел об этом мужике справки и теперь точно знал – этот найдет!
Вот и славно!
Можно расслабиться и поучаствовать в совещании.
Кнуров сделал себе чай и, отпив пару глотков горячего душистого напитка, закурил.
Он понимал, что, приведя Нику к себе домой, «засветил» ее и свое участие в ее деле. Он точно знал, что за его домом следят.
