Джилл Мэнселл - Милли Брэди меняет профессию
— Ну, это легко. — Ее ресницы затрепетали и она пропищала. — Два.
— Стиль.
— Один.
— Качество исполнения.
— Полтора.
Хью покачал головой и оценил качество судейства.
— Надо же, британская судья слишком строга. Интересно, осознает ли она, чем это для нее чревато?..
— А-а-а, нет! — завизжала Милли, когда он начал щекотать ее; через секунду она превратилась в нечто вопящее и барахтающееся, безнадежно запутавшееся в простынях. — Десять, я хотела сказать десять! Безусловно десять из десяти возможных... идеально!
— В какой категории?
— Во всех! — выдохнула Милли.
— Даже качество исполнения?
— Шестнадцать из десяти за качество исполнения.
— Превосходно. — Удовлетворенно кивнув, Хью перестал нападать. — Леди и джентльмены, британская судья благоразумно пересмотрела баллы, выставленные ранее, и, должен признать, новые оценки больше соответствуют истине. — Сделав паузу, он продолжил: — Следует также отметить, что сама британская судья очень неплохо выступала. Она весьма достойно участвовала в происходящем.
Затем наступил тот самый «голливудский момент», от которого у Милли в горле перехватило дыхание. Несколько секунд они с Хью смотрели друг на друга, ничего не говоря, но каждый про себя понимал, что произошло то, что должно было произойти.
Наконец Хью наклонил голову и стал целовать вокруг ее рта.
— Спасибо.
— Пожалуйста. Не стоит благодарности, — полушутливо произнесла Милли. — Тебе спасибо.
— Я серьезно. — Выражение темных глаз Хью смягчилось. — Ты удивительная. Я не мог не думать о тебе. Решил, начались галлюцинации, когда увидел тебя на приеме у Орлы. Впрочем, — с сожалением добавил он, — если бы это была моя галлюцинация, ты бы не целовала кого-то другого в вертолете.
— Я не целовала. Просто обнимала. Он был очень расстроен, — сказала Милли. — Но ведь ты был там с соседкой. — Она поудобнее устроила свою голову на плече Хью и нежно прижала ногу к его ноге. — Все еще не могу поверить, что ты тоже знаешь Орлу.
— Я создал вебсайт для «Фогарти и Фелпс», — объяснил Хью. — Люди заказывают продукцию из их магазина, и они рассылают ее по всему миру... благодаря этому их бизнес вырос на триста процентов. В общем, Орла нашла в их конторе брошюру с этой информацией, начала расспрашивать — как она обычно делает — и заявила, что ей просто необходим такой человек, чтобы установить новый комплект программного обеспечения. Я обычно этим не занимаюсь, но ты знаешь, как Орла умеет убеждать. Она позвонила, умоляла помочь... в итоге я не смог ей отказать. — Он улыбнулся. — А откуда ты ее знаешь?
— Через турагентство. Мы с ней быстро поладили, — сообщила Милли почти правдивую версию. — Но все же я не могу понять, почему ты был там со своей соседкой.
Хью повернулся на бок, взъерошил волосы и приподнялся, опираясь на локоть.
— Я не собирался ехать. Я не хожу на вечеринки с тех пор, как умерла Луиза. Но ко мне зашла Кейт, чтобы одолжить молока...
— Молока? — Милли недоверчиво подняла брови. — Разве она не могла заехать за молоком в магазин на углу? Ну, тот магазин в конце дороги, меньше чем в пятидесяти ярдах от твоей двери?
— Очевидно, не могла, — слегка раздраженно ответил Хью. — Почти каждый день она находит повод, чтобы зайти.
— Шлюха. — Милли негодовала.
— Короче, она увидела приглашение на кухонном столе и практически разрыдалась от восторга. Она не могла поверить, что я не хочу идти. Кейт большая поклонница творчества Орлы, а в приглашении было сказано, что можно прийти со спутницей. После этого ее было не остановить, и мне пришлось сдаться. У меня не хватило смелости ее разочаровывать.
— Ты такой отзывчивый, — объявила Милли. — Такой мягкий и сладкий, как зефир. А она просто шлюха, — добавила она, покрывая поцелуями его крепкую, вкусно-загорелую грудь. — Ты разве не понимаешь, что и глазом не успеешь моргнуть, как она прыгнет к тебе в постель? Если честно, хотя это и неприлично, я на ее месте так и сделала бы.
— Забудь об этом. — Улыбаясь, Хью провел пальцами по изгибу ее бедра. — Знаешь, меня не привлекает перспектива оказаться с ней в постели. К твоему сведению, сегодня вечером я вел себя как истинный джентльмен. Взял ее с собой на прием, отвез обратно домой, сделал вид, что не заметил, как она ждет прощального поцелуя...
— Так ей и надо! — воскликнула Милли. — Потаскуха!
— Правда, — продолжал Хью, — я ни о ком, кроме тебя, не мог думать. Меня так мучила ревность, что я просто не мог уснуть. Все спрашивал себя, что у тебя с этим парнем в вертолете, боялся, думая, на что ты можешь решиться, представлял, как он увозит тебя в Лондон...
— Нет, — прошептала Милли, а ее глаза во второй раз за ночь наполнились слезами счастья. — Нет, нет. Ничего, кроме этого, я не хочу. И никого, кроме тебя. А раз это уже произошло...
— Что? — Хью привлек ее к себе.
— Я хочу, чтобы это произошло снова.
Он усмехнулся:
— Отличная идея. Давай, если ты не слишком устала.
К черту усталость!
— За кого ты меня принимаешь, за неженку? — Разгневанная подобным предположением, Милли перевернула Хью на спину и пригвоздила его руки к постели. — Предупреждаю, этой ночью ни один из нас не уснет.
Дзинь, дзинь, дз-з-з-з-инь!
Мгновенно проснувшись, Милли села и потянулась через постель, чтобы выключить будильник. Но вместо свободного пространства наткнулась на теплое тело. Через долю секунды она вспомнила изумительные события последних нескольких часов.
Мигая и протирая глаза, Хью сказал:
— Это не будильник.
О. Нет, и правда это не будильник. Часы не издавали ни звука, стрелки показывали шесть тридцать. Милли подсчитала, что им удалось поспать целых сорок пять минут.
Но откуда этот пронзительный звон?
— Звонок в дверь, — пробормотал Хью. — Поторопись, Золушка. Твой вертолет тебя ждет.
— Не насмехайся. — Милли сделала серьезную физиономию. — Может, это твоя соседка, пришла на рассвете вызвать меня на дуэль.
Ее футболка-ночнушка «Харри Энфилд» висела на зеркале туалетного столика, куда она нетерпеливо забросила ее прошлой ночью. Милли накинула белый махровый халат и, сражаясь с поясом, направилась к лестнице. Она давно не разминала свои мускулы, и теперь они напоминали о себе — ура, ночью мы занимались сексом! — каждая ступенька отдавалась болью и воспоминанием об удовольствии.
Дверь в спальню Эстер все еще была открыта, постель пустовала. Должно быть, это Эстер, счастливая и усталая, вернулась домой после бурной ночи и теперь звонит в дверь.
