Барбара Босуэл - При вспышке молнии
— Ты что, с ума сошел? — ахнула Дана, с тревогой думая, что вопрос не лишен оснований.
— Нет! Хотя, вероятно, именно так чувствуют себя те, кому это удалось!
Дана чуть не улыбнулась. Однако она тут же вспомнила, что перед ней не старый добрый приятель, а спесивый зануда, который затащил ее в постель, но на полдороге бросил, решив, что она не отвечает его высоким запросам. А теперь еще пытается запугать.
Уэйд смотрел, как меняется ее лицо. Сначала оно просветлело и стало таким родным и знакомым, что у него защемило сердце. Она стояла совсем рядом, но у него было чувство, словно они не виделись сто лет. И неизвестно, когда увидятся, потому что в следующее мгновение ее взгляд опять заледенел.
— В чем дело, Дана? Я хочу понять, почему ты смотришь на меня так, словно тебе противно находиться со мной под одной крышей?
— А я действительно не хочу находиться с тобой под одной крышей, Саксон, — сердито ответила она. — Особенно под этой. Я хочу домой, а ты мне мешаешь. Естественно, меня это несколько раздражает.
Уэйд нахмурился. Он был слишком зол, чтобы ясно мыслить, а она еще пытается заморочить ему голову, переставить акценты, увести разговор в другую сторону. Черт, она слишком долго водилась с Кормаком!
— Нет, нет, именно в этом, — сказал он, стараясь вернуться к тому, что его волновало.
— Как раз в этом, — возразила Дана. — Я не хочу тут оставаться, но я уверена, что Тим с Лизой не обидятся, если останешься ты.
Она пошла было к выходу, но Уэйд тотчас же загородил ей дорогу, встав перед дверью.
— Прочь с дороги! — скомандовала она; в голосе у нее было гораздо больше уверенности, чем в душе.
Джинсы и темно-зеленая рубашка-поло особенно хорошо подчеркивали, какое у него сильное, мускулистое тело. Даже несмотря на высокие каблуки, приходилось запрокидывать голову, чтобы встретиться с ним глазами. Дана знала, что никуда не уйдет, если он ее не пустит. Он уже доказал, что тягаться с ним в силе она не в состоянии. Возмущение охватило ее.
— Отвечай на мой вопрос! — Уэйд шагнул вперед, потом сделал еще шаг и еще, пока они не оказались друг перед другом почти вплотную. Он чувствовал, что в ней пылает гнев, и ощущал такое же пламя в своей душе.
И это было хорошо, потому что на таком расстоянии он чувствовал, как пахнут ее волосы. Этот запах и тонкий, пряный аромат духов вызвали в нем воспоминания о том, как он вчера лежал с ней рядом, обнимал, целовал.
Он и сейчас хотел обнять ее — и не только это, а много, много больше. А поскольку ему отлично известно, что она этого не позволит, лучше и не пытаться подавить гнев. По крайней мере так легче.
— Что происходит, Дана? — резко спросил он. Дана с отвращением помотала головой.
— Знаешь книгу «Мужчины — с Марса, а женщины — с Венеры»? Так вот, ты — вообще с Плутона.
Уэйд пропустил мимо ушей ее ссылку на дурацкую книжку по популярной психологии. Вот ведь вредность человеческая. Дане, как никому другому, было известно, что он терпеть не может литературу, принадлежащую к жанру «помоги себе сам», и никогда ее не читает.
— Ну, знаешь, если у кого-то и есть право злиться после вчерашнего, так это у меня, Шилли.
— Я сказала, с Плутона? Нет, с Урана.
— Ты выставила меня из комнаты, тебе не терпелось от меня избавиться! Ты вела себя так, будто я чумной!
Дана удивленно взглянула на него.
— А ты думал, я буду тебе рада, после того как ты… — она не договорила. Мало того что он ее отверг, так она же и должна назвать вещи своими именами?
Недоговоренности часто порождают недоразумения.
Разумеется, так и произошло.
— После того как я тебя поцеловал?! — воскликнул Уэйд, сверкая глазами. — Ну нет, я вижу, к чему ты клонишь. Тебе не удастся все свалить на меня, Шилли. Ты хотела, чтобы я тебя поцеловал. Ты хотела, чтобы я…
— Убирайся из дома моего брата! — Подумать только, он посмел заявить, будто она сама виновата в том, что ее отвергли? Дана была поражена таким цинизмом. — Отдай ключ и вали отсюда!
— А теперь ты стараешься вытурить меня из дома моего лучшего друга, потому что не хочешь признать, что сама отвечаешь за…
— Вот именно, не хочу. Сначала ты попытался меня соблазнить, а потом…
— Мне незачем было тебя соблазнять, ты сама была готова на все. Забыла то, что не хочется помнить, да, Шилли? Ты залезла ко мне в штаны! Это ты тоже забыла? Что ж, зато я помню!
Дана размахнулась и залепила ему звонкую пощечину.
Уэйд слегка отшатнулся, потирая горящую щеку.
— Некоторые могли бы и сдачи дать. Тебе повезло, что я джентльмен, Шилли.
— Тоже мне джентльмен выискался. — Дана подбежала к камину и схватила кочергу. — Ну давай, ударь меня, попробуй. Быстро схлопочешь по башке вот этой штукой.
Уэйд рухнул на кожаный диван.
— Ты отлично знаешь, что я никогда тебя не ударю, Шилли. А ты не стесняйся. Валяй, шарахни меня по кумполу! Это будет достойное окончание паршивейшего дня в моей жизни. А еще лучше — звездани мне в пах. Такой крутой девахе наверняка понравится смотреть, как я буду корчиться.
Дана положила кочергу на место.
— Пожалуй, воздержусь от подобного развлечения.
Она подошла к окну и выглянула на улицу. Кончится когда-нибудь этот проклятый дождь? Теперь уже и тротуары ушли под воду, и дома, казалось, стояли на берегу бурной реки.
— Я знаю, ты убедила себя, что ненавидишь меня, Шилли, но вчера вечером тебе не были противны ни я, ни то, что мы делали. — Уэйд говорил почти без выражения. — Во всяком случае — пока мы это делали.
Дана обернулась; ее глаза воинственно горели, руки она скрестила на груди.
— Знаешь, в последний раз я подняла руку на человека лет двадцать назад, когда Шон отстриг волосы у моей куклы, пока я была в школе.
— И что ты хочешь этим сказать? — устало спросил Уэйд. Может, он и с Урана, но она вообще из какой-то другой галактики.
— Врезав тебе, я поступила не свойственным себе образом, — чинно произнесла Дана. — И что бы ты ни говорил, больше ты меня не спровоцируешь.
— А я вовсе не хочу, чтобы ты снова меня ударила.
— А зачем тогда ты все время талдычишь про вчерашний вечер? — выпалила она. — Как настоящий садист наслаждаешься. — К своему ужасу, она почувствовала на глазах слезы. Дана попыталась их сморгнуть, но они предательски покатились по щекам. Она быстро отвернулась к окну.
Однако было уже поздно. Уэйд мгновенно вскочил.
— Господи, Дана. — Он подошел к ней и, мгновение поколебавшись, положил ей руки на плечи. — Ты плачешь!
— Нет. — Она попыталась сбросить его руки. Еще не хватало, чтобы он тут ее жалел. Слезы высохли моментально.
Но Уэйд только крепче сжал ее плечи.
