Габриэлла Лопез - Клон. История любви
Она подошла к Лукасу и поцеловала его под прицелами фотокамер, а затем начала танцевать. Лукас не отрывал от нее измученного взгляда. Все его воспоминания о пережитом счастье теперь в руках этой женщины, которая сама себя лишила надежды на его любовь. Муж почти ненавидел ее.
Несчастная Далва понимала только одно: назревает новый грандиозный скандал.
— Красиво, правда? — Маиза подошла к мужу. Он оставил ее вопрос без ответа, посмотрел на нее холодно и жестко, грубо сорвал нефритовый кулон и ушел. Маиза побежала за мужем. Далва поспешила за ними.
— Ты знала, что это ее кулон? Ты знала?! — повернулась к ней Маиза.
— Нет, — неубедительно соврала нянька.
— Ты его сообщница! — Маиза изливала свою обиду. — А я верила тебе! Все тебе рассказывала!
Она решила серьезно поругаться с Лукасом, потрепать ему нервы и заставить забыть Жади. Но даже если бы он и забыл свою мусульманку, то Маизе этот скандал не забыть никогда.
— Открой дверь, Лукас! — она бешено колотила в дверь.
— Оставь меня одного! — отозвался муж.
— Я позову сюда твоего отца!
— Зови кого хочешь! А сейчас иди на свой праздник и забудь обо мне!
— Хорошо, но если ты останешься в комнате с кулоном, я останусь с дочерью! Мы и дня не пробудем в этом доме! — угроза Маизы была не слишком убедительна, но она применила запрещенный прием, ударив по самому беззащитному месту.
Лукас вышел.
— Дочку не трогай!
— Это моя дочь, и она будет там, где буду я!
— Это мы еще посмотрим!
— А ты хотел, чтобы я помогла тебе создать, музей Жади в нашем доме? — закричала Маиза.
— Ты знала, что я любил ее, я тебя не обманывал!
— Зачем ты тогда женился на мне, зачем завел ребенка?! Ты уверял меня, что хочешь все забыть! Только поэтому я вышла за тебя! — Маиза сгребала в сумочку косметику, а если она это делала, то, значит, собиралась уходить из дома.
— Я пытался и пытаюсь…
Леонидас пришел, когда невестка уже складывала чемоданы. Когда она ушла в детскую за Мел, он втолковал наивному сыну, что любой суд без разбирательства отсудит у него дочь, Маиза вый дет замуж, и они не смогут видеть ребенка. Лукас сам должен принять решение.
— Это была моя ошибка, мне не стоило возвращаться… Я бы растила дочь одна, так было бы лучше. — Маиза плакала, а Лукас стоял рядом, холодный и неприступный. — Я разоблачила тебя, я ведь не дура! Ты напрасно придумал историю с кулоном матери… Оставь меня! — отрезала она, когда муж вяло попытался взять ее за руку.
— Ты слишком обидела меня, Маиза…
— Обидела?! Почему? Потому что надела кулон твоей возлюбленной?! Потому что все поняла! Как у тебя хватило наглости придумать, что это кулон твоей матери?!
— Ты должна подумать о нашей дочери!
— Это ты подумай о ней!
— Давай попробуем забыть об этом, — Лукас старался стать мягче.
— Мне уже столько пришлось забыть! Мне надоело прощать тебя!
— Но сейчас все очень серьезно…
— У тебя всегда все серьезно, — она, видимо, устала скандалить и смахнула с лица слезы. — Когда ты женился на мне, ты изменился! Я знаю, что все будет по-прежнему!
— Я прошу тебя, останься.
— При одном условии: или я, или кулон должны покинуть этот дом!
— Хорошо, его не будет.
— Отдай мне его!
— Мы его продадим, — не соглашался муж.
— Отдай мне его сейчас прямо в руки! Что для тебя важнее: оставить кулон или остаться с дочерью?
Вопрос стоял ребром, времени на раздумья не оставалось…
Что бы Диогу сделал на моем месте? — подумал Лукас. Дорогая вещь или ребенок?
— Я выбираю тебя! — она обнял жену и поцеловал.
Это был выбор разумного человека, выбор Диогу, но был ли это выбор Лукаса?..
Абдул принес Али новость — Зорайде видели в одном из кафе.
— Пойдем со мной, Абдул! — закричал Али. — Пусть все услышат, как я прокляну эту подлую женщину!
— Это здесь, — Абдул и Али подошли к дверям, кафе.
— Если так, то почему мы не заходим? — спросил Али.
— Я не могу! Говорят, что здесь тайно продают алкоголь, а я не захожу в такие заведения, религия запрещает.
— Нет, религия запрещает пить, но зайти мы можем.
Али и Абдул начали спорить, но увидели Зорайде с подносом. С перепугу она уронила поднос.
— Выходи на улицу, неблагодарная! — крикнул Али.
— Зорайде нашли! — закричала Назира, врываясь в дом.
Жади и Саид выбежали из спальни с довольными лицами: она была в костюме для танцев. Назира осуждающе посмотрела на них и демонстративно отвернулась.
— Бежать из дома с продавцом фруктов?! Ты вымазала меня грязью, Зорайде! — возмущался Али.
Служанка стояла, опустив голову, и не понимала, кто мог распустить о ней такие глупые и пошлые сплетни, в истинности которых теперь уже никто не сомневался.
— В судный день Аллах поджарит тебя, как барашка, он сдерет с тебя всю кожу! — вдохновенно продолжал Али.
— И нарастит новую, чтобы огонь пожирал ее, — прибавил Абдул.
Бедняжка Зорайде и вовсе опешила, она не на шутку перепугалась. Она поднимала руки к небу и била себя по коленям, следуя за Али и Абдулом в гостиную.
По пути Зорайде встретилась глазами с истинной виновницей своего бегства. Али требовал объяснений, но едва служанка открыла рот, как вмешалась Жади и рассказала захватывающую историю. Якобы, Зорайде приснился сон, что Али вернул ее в пустыню, боясь снова возвратиться туда, она сбежала…
Любой здравомыслящий человек сразу бы раскусил Жади. Понятно, что и Али, и Абдул, и Назира заподозрили неладное, но свидетелей обмана не было…
Прощенная Зорайде вернулась в дом.
Леонидас все-таки появился на свадьбе Иветти, и она с удовольствием порисовалась перед ним. Ему не раз приходил в голову вопрос: что он делает здесь, на этой свадьбе? Но он все же дождался конца церемонии.
Наивная Иветти, уходя от алтаря, внезапно бросила ему в лицо:
— Трус!..
Смешная, она рассчитывала, что он вырвет ее из рук жениха и увезет на своем лимузине…
— Никогда не думала, что он такой бесчувственный, хладнокровный! У этого человека нет сердца! — закричала она после отъезда «львеночка».
— Успокойся, сейчас тушь размажется, не плачь! — Лауринда пыталась как-нибудь вразумить Иветти, рыдавшую перед зеркалом.
— Он видел, как я выходила замуж в том месте, где должны были пожениться мы! В том платье, в котором он хотел меня видеть на нашей свадьбе! Я даже перчатку снимала, как он хотел! И что? Он не увел меня от алтаря! Не увел!
Тушь была водостойкая и размазываться не собиралась.
— Иветти, тебя все ждут: пора бросать букет. — Норма пришла довольная и явно не ожидала увидеть подругу заплаканной.
