Дебби Макомбер - Путеводная нить
И вдруг вечером в понедельник Энни, о которой две недели не было ни слуху ни духу, позвонила и пригласила Кортни к себе в гости. Бабушка завезла Кортни к Хэмлинам, а сама поехала в свою церковь — раз в месяц она помогала в церковной библиотеке. До того как Кортни переехала в Сиэтл, она думала, что бабушка целыми днями смотрит сериалы и вяжет. Как же она ошибалась! Оказалось, что Вера четыре раза в неделю по утрам ходит в бассейн, а потом плотно завтракает. После завтрака работает во дворе и в саду. Кроме того, она много занимается волонтерской работой в своем приходе. В общем, бабушка, можно сказать, занята полный рабочий день.
Помахав Вере, Кортни повернулась и с тротуара осмотрела дом Энни. Ей сразу понравились кирпичные стены, крутые ступеньки крыльца, скругленная дверь и фронтон, нависающий над крылечком. Она невольно вспомнила чикагские дома в своем квартале.
Ее охватила тоска по дому. В Чикаго у нее друзья, там все знакомо. Кортни ужасно не хотелось идти в новую школу в последний, выпускной класс. Она одиннадцать лет проучилась в одной школе, а своих друзей знала почти всю жизнь. Трудно было не жалеть себя, но Кортни понимала, что такая жертва необходима. Джулианна как раз недавно напомнила ей, что на следующий год она поступит в колледж и снова окажется в другом окружении. Так что Кортни просто уехала из родительского дома на год раньше, чем, так сказать, в нормальных условиях. Джулианна посоветовала считать этот последний школьный год репетицией колледжа. Подумав, Кортни поняла, что сестра в чем-то права. Она очень дорожила близостью с родственниками, особенно с Джулианной. Старшая сестра помогала ей преодолеть чувство одиночества и оторванности от семьи.
Кортни поднесла руку к звонку, но дверь неожиданно распахнулась.
— Я видела машину твоей бабушки, — сказала Энни без улыбки. Она встретила гостью в узких шортиках и свободной футболке; на ногах у нее Кортни увидела большие пушистые домашние тапочки.
Вначале обе девочки чувствовали себя скованно. Кортни даже заподозрила, что пригласить ее в гости велела дочери Бетани. Она так обрадовалась, когда Энни позвала ее к себе, что не сразу задумалась, с чего вдруг такая перемена.
— Как дела? — спросила она, входя в дом.
— Вроде ничего. — Энни зашагала на второй этаж.
Кортни последовала за ней, хотя ей хотелось сначала осмотреть дом. То, что она успела увидеть, ей очень понравилось: кремовые стены, обивка мебели выдержана в темно-красных и зеленых тонах, начищенные деревянные полы, простой с виду, но явно дорогой ковер, отделяющий столовую зону от собственно гостиной. На каминной полке в вазе стоят свежесрезанные цветы. Как она и ожидала, вкус у Бетани оказался отменным.
На стенах висели фотографии; Кортни специально задержалась у семейного портрета, очевидно снятого в лучшие времена. Эндрю похож на отца: у него такие же темно-синие глаза и сильный квадратный подбородок. А Энни пошла в мать.
— А где все? — спросила Кортни, поднимаясь по лестнице, застеленной ковровой дорожкой.
— Никого нет, — ответила Энни. — А что?
— Да нет, ничего… — Кортни решила не обращать внимания на негостеприимный тон хозяйки.
— Ну и ладно. — Энни обернулась и нахмурилась, увидев, что Кортни разглядывает семейные фотографии. — Я велела маме выкинуть их, но она не послушалась.
На самом старом по времени снимке потрескалось стекло; наверное, подумала Кортни, Энни пыталась разбить его.
— В нашем доме в Чикаго повсюду фотографии моей матери. — По крайней мере, они там висели до того, как отец сдал дом. — Раньше, когда я приходила домой из школы, мне не терпелось о чем-то рассказать. Но я сразу замечала мамину фотографию и начинала реветь. — Даже сейчас, когда она вспоминает о том страшном времени, ей хочется плакать. Отвернувшись, Кортни вытерла глаза рукавом.
Энни ответила не сразу и так тихо, что Кортни едва расслышала ее.
— Сначала… когда папа только ушел… я была уверена, что он скоро вернется. Я ненавидела его за то, что он нас бросил. Мне хотелось… наказать его и в то же время вернуть, чтобы все снова стало как раньше. — Она отвернулась, как будто сказала больше, чем собиралась.
— На маминых похоронах я не плакала, — призналась Кортни. — Хотя всем было очень плохо. Даже отец не выдержал. — Ей и сейчас трудно было говорить о таком с посторонними, но почему-то казалось, что Энни ее поймет.
— Почему ты не плакала? — спросила та.
— Наверное, была в шоке. На похороны пришло много народу, и все говорили, как хорошо мама выглядит в гробу. Как она могла хорошо выглядеть? Ведь она была мертвая… — Голос ее дрогнул; поняв, что сейчас расплачется, она понизила его до шепота. Ей не хотелось, чтобы Энни видела, как она расклеилась, вспомнив о маме. — Я мечтала только об одном: чтобы все ушли. Чтобы посторонние не крутились у нас в доме. В ту ночь… — она сглотнула подступивший к горлу ком, — когда мы наконец остались одни и легли в постели, я никак не могла заснуть. А потом меня как током ударило. Мы только что похоронили маму. Как в каком-нибудь сериале… Но ее нет и больше никогда не будет! Я не могла этого вынести и закричала.
Энни посмотрела ей в глаза.
— Должно быть, тебе было паршиво, — тихо сказала она.
— Да. Очень паршиво, — кивнула Кортни. — Я все кричала, кричала и не могла остановиться. Папа, брат и сестра прибежали ко мне, а я все кричала. Я хотела маму. Хотела, чтобы она была со мной. Иногда мне казалось, что умерла не мама, а я. Мне очень хотелось, чтобы я умерла вместо нее.
— А что твой отец?
— Он обнял меня. — По лицу Кортни побежали слезы, и она снова смахнула их. — Потом Джейсон и Джулианна тоже сели ко мне на кровать, и мы немножко поплакали вместе. Я ведь самая младшая в семье, понимаешь? Мы с Джулианной раньше особенно не дружили… да и с Джейсоном тоже… но в ту ночь мы стали по-настоящему родными. Мы все очень изменились. Теперь мы очень близки. — Кортни смутилась, поняв, что наговорила лишнего.
Энни робко косилась на нее, видимо не зная, что сказать.
Кортни хотелось, чтобы Энни поняла: хотя она и лишилась отца, он жив и по-прежнему принимает участие в ее жизни. Пусть радуется хотя бы этому!
— Моя комната вон там. — Энни махнула рукой.
Кортни в последний раз взглянула на снимки и медленно пошла за хозяйкой по коридору.
Войдя, Энни сразу плюхнулась на кровать. На полу валялись ее вещи, на комоде — книги, диски, косметика и журналы. В углу зеркала она приклеила фотографию какого-то мальчика.
Кортни подошла поближе и посмотрела на снимок. Еще один, который она заметила не сразу, был приколот к изнанке зеркала. Энни и тот же мальчик танцевали на школьном вечере; они стояли под украшением из белых и черных воздушных шаров. На Энни было розовое вечернее платье и цветастая шаль в тон, а на ее кавалере — смокинг.
