Акцентор - Вероника Десмонд
Его слова усиливают мое возбуждение. Он дьявол, который хочет разрушить меня. Присвоить. Подчинить.
Наверное, поэтому я нахожусь на пределе. Он лишь изредка дает мне вдохнуть кислорода, входя и выходя с безумным ритмом.
Движения становятся интенсивнее, сильнее, мощнее. И когда мне кажется, что это никогда не закончится, он долго изливается в мое горло, а потом резко вытаскивает свой член.
Я ловлю ртом воздух и надсадно кашляю, борясь с пострадавшими легкими.
Черт побери, я чуть не умерла.
Моя голова кружится, тело дрожит, а теплая сперма и густые слюни стекают по моему подбородку, и ему это нравится.
Я вижу это в глазах дьявола.
Нет, ему это не просто нравится. Он в восторге.
– Глотай, – приказывает он, приподняв меня за челюсть. – Ты и так потеряла слишком много.
Его взгляд едва не съедает меня заживо – в нем сквозит чистый, неприкрытый садизм и восхищение, когда я следую его словам.
На самом деле, я все еще не оправилась, мое сознание заволокло туманом, и у меня нет сил сопротивляться. Поэтому, когда он наклоняется, чтобы мягко поцеловать, этот нежный поцелуй приносит мне умиротворение.
– Вот и все, ангел, – шепчет он, сжимая меня крепче. Он переворачивает нас так, что теперь я лежу на нем. Я чувствую, как его ладонь нежно поглаживает место между моими лопатками, словно он выискивает там крылья. Его взгляд становится тяжелым, и он говорит с тревожным спокойствием: – Ты моя, Элеонор. Каждый твой идеальный и сломленный дюйм.
Святое дерьмо.
Не думай о его словах. Не думай. Не думай.
Я прикасаюсь пальцем к ране на его губе, осторожно, задержав дыхание.
– Прости за укус. Думаю, нам надо обработать его.
И мои тоже.
– Как скажешь, детка. Твой невинный поцелуй был таким очаровательным. Ты ведь укусишь меня еще раз?
Он улыбается. Черт возьми. Это не очень полезно для моего сердца.
– Укушу, если ты снимешь маску.
Его красивый, глубокий смех заполняет всю оранжерею. Он проводит рукой вверх-вниз по моей спине, а затем убирает прядь за ухо, касаясь слухового аппарата.
– Снова «если»? Меня заводят маленькие манипуляторы, ангел. Но еще не время.
– Ты просто невыносим.
– Тебе пора привыкнуть к мысли, что я всегда получаю то, что хочу, Элеонор. И сейчас это ты.
Я хмурю брови.
– Сейчас? Ты не можешь относиться ко мне как к какой-то чертовой цели или как к собственности. Я никогда не соглашусь на это.
– Я не понимаю, ты о чем-то просишь? Просто скажи это.
Я делаю паузу, а затем отвечаю напряженным тоном:
– Как минимум мы должны узнать друг друга, общаться, ходить на свидания. Я хочу услышать твое имя.
– Мы выполняем все пункты кроме последнего, – он целует меня в лоб, а затем растягивает губы в широкой улыбке: – О, и, если ты позволишь кому-то прикоснуться к тебе, я убью его. Я серьезно, ангел. У меня даже есть замечательный подвал в Лондоне. Что-то вроде комнаты пыток.
Я глубоко вздыхаю. Господи, это даже близко не смешно.
– Каким образом ты знаешь обо мне так много?
– Я был в твоей комнате, следил за тобой и несколько раз взламывал твои аккаунты, неужели ты не заметила?
– Тебе разве не говорили, что сталкерство – это противозаконно?
Он ласково проводит по моим волосам, а затем спокойно отвечает:
– Быть такой чертовски милой – это противозаконно. А исследовать то, что принадлежит мне, – нет, Элеонор.
Мои щеки затопляет жаром, и я бормочу:
– Ты психопат.
– Я социопат, – он прищуривается. – А ты дрожишь.
– Если ты не заметил, то я голая.
– Я заметил. И я пиздец в каком восторге, – он осторожно поднимает меня и спрыгивает с рояля.
Мое дыхание сбивается, когда меня закутывают в плед, взятый с одной из полок, где стоят горшки с растениями. На самом деле мое тело истощено, а пульс учащен, и я продолжаю ожидать приступа, но он не наступает.
Черт, разве это нормально, что у меня практически никогда не было приступов рядом с гребаным монстром?
Это неправильно и правильно одновременно.
Напряжение в его сверкающем взгляде проникает под кожу.
Он ловит мою ладонь, а затем подносит ее к своим губам, касается поцелуем и шепчет:
– Ты всегда будешь со мной, ангел. Всегда.
Примечание:
Вытеснение – это устранение из сознания нежелательных содержаний и связанных с ним переживаний. Вытеснение является психологической защитой.
Глава 18
Реакция
«…And I wanna kiss,Хочу поцеловать,And if you say no then I will persist,И, если ты скажешь «нет», я буду упорствовать,With you tonight, you’ll make it right,Этой ночью ты сделаешь всё, как надо,You know that you’re wetting my appetiteТы знаешь, что вызываешь у меня аппетит»
Sohodolls – Stripper
Эдинбург, Шотландия.
Тень.
– Земля вызывает Элеонор!
Я рывком поднимаю голову, отвлекаясь от телефона, и вижу широкую улыбку Эммы, которая напугала меня секундой ранее.
Мы празднуем день рождения Эми в шумном баре, забитом до отказа будущей элитой Великобритании. Вся Джордж-стрит гудит от смеха, музыки и выпивки сверх всякой меры.
На сцене играет «О, нет» британской певицы Марина. Мы с Кэт одеты в роскошные шелковые платья-сорочки в гламурном стиле, потому что такой был дресс-код, а Эмма выбрала для себя строгий смокинг с высокими шпильками на красной подошве от «Кристиан Лабутен». Терпкий запах текилы и веселья окутывает пространство, пока телефон в моей руке не прекращает вибрировать.
– С кем ты переписываешься? – спрашивает Кэт справа от меня.
Мы сидим на небольшом диване возле сцены, где выступает любимая кавер-группа Эммы.
– Ни с кем, это просто спам, – я принимаю от официанта новый шот. Обычно я осторожна с алкоголем, но сегодня я чувствую себя более свободно.
Мой телефон снова вибрирует, Катерина поднимает бровь.
– Иисус Христос, ты маленькая ханжа, Рид. Отстань от нашей девочки. Может быть, Эль наконец-то узнает, что такое член, – Эми чокается со мной шотом.
Из моей груди вырывается нервный смех. Если бы ты знала, Эмма…
Прошла пара недель с того времени, как он заставил меня спеть ему, а затем жестоко трахнул мой рот.
Голос разума больше мне не подчинялся.
Я перешла во второй круг ада, из-за которого моя душа будет биться о скалы преисподней.
Как только мои занятия заканчиваются, я чувствую, как он следует за мной по улице, и, когда я позволяю,
