Испытательный срок для любви - Алисия Крестовская
— Права, — подаю голос я и обнимаю подругу. Светка всегда будет на моей стороне, как и я буду на ее. Моя милая, боевая девочка, еще со школы защищающая меня от хулиганов, переживающая со мной все проблемы, поддерживающая и самая настоящая. — Права Свет. Я полностью поддерживаю твое негодование. Еще несколько недель назад, когда ваша жена практически прямым текстом, говорила, что против свадьбы, так как я очередная девица на пару ночей, вы молчали. А теперь я у вас, Олег Егорович, цитирую: замечательная и добрая.
Мне обидно! И я гоорю об этом сейчас, только из-за того, что рядом моя сильная и знающая нам цену подруга. Опираясь на ее поддержку я могу подать голос и сказать, что мне больно прямым текстом.
— В этой ситуации все стали жертвами войны бабушек и дедушек за право обладания внуком, но почему-то я, ненадежная девица, которая Бог знает, чему может научить Марка, должна быть взрослой, переступать через свои чувства и спасать всех.
Светка одними губами произносит «Умница» глядя мне в глаза.
— Юль, я понимаю, что во всей этой ситуации ты так же страдаешь, как и Егор, но привезти его сюда возможности нет. Даже если он меня пустит на порог и услышит, что ты хочешь его увидеть — не поверит. Поэтому мы здесь. Понимаешь я впервые вижу его таким. Я не уверен, что он сам выберется из этого состояния. Я, как его друг, прошу тебя поехать вместе со мной и поговорить с ним.
* * *
Лифт не работает, поэтому поднимаемся по лестнице пешком. Как же много ступенек. Так много, что их хватает вспомнить наш разговор на кухне, подумать правильно ли я поступаю, передумать и решить отступить, а потом снова передумать и тихо топать вслед за Максимом.
— Ты не бойся только. Я если, что рядом.
— Он давно пьет?
— Недели две точно. Поговори с ним. Он никого из нас не слушает. Тебе Олег Егорович не сказал, но он мать даже на порог не пустил, а с ним только на русском матном общается.
Макс открывает запасными ключами дверь и в нос ударяет спертый запах перегара. Я ошалевше смотрю на своего спутника, а тот лишь поджимает губы типа «Ну, о чем мы и говорили».
Вхожу в квартиру не разуваясь. Под ногами хрустит стекло. Некогда уютная квартира напоминает место боевых действий. Да Макс был прав, его друг перешел стадию заливания горя и теперь просто ушел в запой.
— Я же тебе сказал проваливай Макс.
Егор поднимается на диване и видит меня, но прежде, чем это происходит в стену рядом со мной прилетает стакан и с дребезгом разлетается на кусочки под мой вскрик. Егор переводит взгляд с меня на бутылку коньяка, снова на меня и обратно.
— Допился…, — он тяжело вздыхает и протягивает бутылку мне. Я отрицательно мотаю головой. В голове вакуум. Нужно, что-то сказать, а что говорить не знаю. — Правильно… Не пей. Белочки не пьют.
Делает несколько глотков осушая почти опустевшую бутылку. Стеклянная тара падает на пол к остальным своим собратьям. Среди которых есть представители, как из-под благородных напитков, так и из-под исконно русской.
— Хотя… Какая ты белочка. Ты ко-зоч-ка. Моя любимая бе-лоб-ры-сая коза!
Егор пытается встать, но заваливается назад. Жалкое зрелище, сердце разрывается. Я делаю несколько шагов и сажусь с ним рядом. Это единственное, что я могу сделать, так как слов нужных, так и не нашла. Веду рукой по обросшей бородой щеке. Такой родной запах перебивается запахом перегара и свежего алкоголя. Мужчина сгребает меня в охапку, так неожиданно, что я чуть не вскрикиваю.
— Как настоящая. Мне вот интересно… Ик…Ты мне снишься… Или это такой глюк реаааальный у меня.
— А вариантов, что я настоящая из плоти и крови нет?
— Нееет. Моя настоящая Юлька съебалась к бывшему. Она не хочет меня видеть. Ненавидит меня. За трусость. Понимаешь?
— Не понимаю, — честно говорю и пытаюсь ослабить его хватку. Но тщетно.
— А то-то же. Я трус. Я струсил. Не защитил нас. Любовь нашу. Я это… Как отец сказал то… О, я сдрейфил и переложил выбор на нее. Переложил ответственность за выбор на нее. А надо было отстаивать… ик… свое. Терь понимашь?
— Егор. Это не только твоя ответственность. А наша. Если мы пара, то мы должны быть наравне. В печали и радости, в богатстве и бедности в болезни и здравии и как там дальше?
Я верчусь, пытаясь врываться из удушающих своим амбре объятий. Мужчина смотрит на меня не моргая. Ох, что-то мне не нравится. И правильно. Я успеваю среагировать и оттолкнуть его, когда он тянется за поцелуем.
— Миронов! Ошалел? В душ сходи и проспись. А потом целуй. Воняешь как стая скунсов алкоголиков.
— Ага щаз… Просплюсь, а ты исчезнешь. Ну уж нет! Ты хоть такая со мною будешь.
Он встает, покачиваясь и открывает дверку шкафа. Рыскает по полкам, но пусто. Затем начинает перебирать бутылки, но это тоже не приносит ему успеха.
— Что все пробухал?
— Не переживай. Еще закажу.
— А может пора тормознуть? Нет?
— А смысл? Ик… Женщину потерял… Ребенка потерял… Друга обидел. Хуйня я, а не человек мать его. Кстати про мать… Мать права была. Живу одним своим хочу, а на последствия по хер. Че молчишь? Не прав разве я?
— От части. Не прав, что бухаешь, а не проблему решаешь. Ты этим лучше не делаешь.
— Бля еще ты меня учи. Как Макс блеешь.
Егор растирает лицо руками и оглядывается в поисках смартфона. Даааа, современные алкаши в магазин за бутылкой не ходят. Они доставку вызывают. Выдергиваю из его рук смартфон и откидываю на диван. Он удивленно смотрит на меня, но не двигается с места. Беру Егора за руку и тяну в сторону ванной комнаты, пользуясь его замешательством. Он безропотно бредет за мной. Моя ладонь так привычно лежит в его огромной лапе, что разрывать этот контакт не хочется совсем.
— Ууум совместный душ… — его руки ложатся на мою талию и неуверенно тянут майку вверх. — На это я с тобой коза моя нереальная всегда согласен.
Ага мечтай больше. Улыбаюсь и пропускаю его вперед, стягивая с него грязную футболку. Егор по обыкновению слегка наклоняется, чтобы мне было удобнее, но чуть не падает. Запихиваю его в душевую кабину и врубаю ледяную воду. От отборного мата уши в трубочку сворачиваются. Но я не сдаюсь, быстро захлопываю дверцу душевой и не отпускаю ручку.
