Арина Ларина - Досье на невесту
– Она мне как сестра, – наконец с трудом сформулировал Рома, не желая посвящать товарища в свои сложности.
– А, – коротко кивнул тот, ничего не поняв, кроме того, что полового интереса к Вике у приятеля нет, а следовательно, горит зеленый свет. – Учту.
Разошлись они, весьма недовольные друг другом: Рома опасался, что Митя поведет себя не по-джентльменски, а Дима жалел о потерянном времени и подозревал, что у приятеля начались проблемы с головой, поскольку до этого дня общаться с Романом было значительно проще.
Утром Вика, как обычно, пообзывала в ванной своего зеркального двойника, оторвавшись по полной и даже найдя новый дефект в виде ямочек на плечах.
– Во, дообжиралась, уже плечи как у борца сумо. Так тебе и надо, когда все выйдут замуж, ты будешь сидеть дома, превратившись в жирную сварливую грымзу, и писать жалобы, третируя местных коммунальщиков, потому что других интересов в твоей убогой жизни не будет!
– А теперь еще плюнь в зеркало, – посоветовала из-за дверей мама, уставшая от дочкиного ежедневного самобичевания. – Освободи помещение, мне тоже на работу надо!
– У меня прыщ, – сообщила ей Вика, выходя из ванной. Новость была озвучена таким тоном, словно мама была частично виновата в этом трагическом недоразумении.
– Пройдет, помажь чем-нибудь.
– Чем?
– Вика, у тебя стал невыносимый характер! Отцепись от двери и иди завтракать! У тебя что, намечена на сегодня демонстрация спины? С какой стати такая вселенская скорбь по столь незначительному поводу?
– Вот именно! Ничего у меня на сегодня не намечено! И на завтра! И на послезавтра! Единственное праздничное мероприятие, которое меня ожидает в будущем, – скромные похороны одинокой старой девы. На моей могиле не будет детей и внуков…
Мама прервала ее жизнерадостное повествование, шлепнув уныло бормочущую дочь полотенцем.
– Ты умница, красавица, и у тебя все еще будет! Марианна свое дело знает, не сомневайся!
– Я в ней не сомневаюсь, я в себе сомневаюсь.
– Вика, иди ешь! – Екатерина Андреевна захлопнула дверь у нее перед носом.
Аппетита не было. Вика тоскливо уставилась на медлительную муху, неспешно ползавшую по кухонному окну. Ничего не хотелось, даже спать. Но сейчас из ванной должна была выйти мама, она начнет ругаться, говорить, что Вика опаздывает, что ей надоели эти упаднические настроения, что могла бы налить матери чаю, раз все равно решила прогулять первую пару и сидит без дела…
В чашке маячило кривое отражение ее круглого лица с маленькими печальными глазами. Вика долго смотрела на свой размытый образ, пытаясь углядеть в нем хоть какой-то намек на счастливое будущее.
– Гадают на кофейной гуще, а не на чайной жиже, – весело оповестила ее мама, бодрая и свежая после душа. – Хватит киснуть, жизнь прекрасна, и ты в этом еще убедишься. Кстати, ты уже опаздываешь!
– Ну и что!
– А ничего! Неплохо было бы поторопиться.
Торопилась Вика медленно и очень нехотя, но неожиданная мысль о том, что, опоздав, она вынуждена будет пробираться по аудитории под десятками неодобрительных взглядов, заставила ее шевелиться быстрее.
– А накраситься? – удивилась мама. – Молодая девушка должна следить за своей внешностью, а не ходить такой встрепанной чухонкой!
– Кому какая разница? – раздраженно ответила Вика, приглаживая волосы пятерней. – И накрашенная страшная, и ненакрашенная!
Дима уже устал ждать у подъезда, решив, что либо он не рассчитал время и Вика уже ушла в институт, либо у нее какие-то изменения в расписании. Это было обидно, поскольку была пятница, и он наметил грандиозные планы на выходные. Как выяснить, когда у нее заканчивается учеба, он не знал, поскольку понятия не имел, в какой она группе, а терять пол рабочего дня на бессмысленное ожидание у института было глупо. Терять пятницу тоже не хотелось. Он так расстроился, что едва не пропустил выкатившуюся из подъезда Вику. В отличие от всех его предыдущих девушек, которые утыкивали себя яркими перышками, становясь похожими на райских птичек и привлекая сочетанием внешности и цветовой гаммы всеобщее внимание, Вика сливалась с серой стеной собственного дома и абсолютно терялась на фоне золота сентябрьской листвы. Маленькой серой мышкой она вылетела из подъезда и, смешно подкидывая пятки, метнулась к остановке.
– Вика-а-аааа! – на Димин вопль отреагировали все: пыльной стайкой взметнулись голуби, залаяли собаки, заорали две прогуливавшиеся ни свет ни заря старухи, обрадовавшись шансу поучить молодежь правильно себя вести, где-то горько заплакал ребенок, а из распахнутого окна четвертого этажа высунулась лохматая башка местного алкаша с заплывшими глазками и свекольным носом. Сладко зевнув, алкаш проорал в ответ:
– Не визжи! У меня Нинка спит, разбудишь! Сейчас выйду. Пузырь принес?
Из-за его спины надвигался огромный силуэт разбуженной Нинки. Молча, одним рывком она отодрала супруга от подоконника и с грохотом захлопнула рамы.
В общем, Диму услышали все, кроме самой Вики, которая под свист ветра в ушах бежала к автобусной остановке.
Как и следовало ожидать, автобус уже был там, распираемый озверевшими от давки пассажирами, торчавшими изо всех щелей, словно герметик. Вика вместе с остальными невезучими во всех смыслах согражданами бестолково попрыгала у дверей, попихала свисавшие зады везунчиков и вынуждена была признать свое поражение. Автобус со стоном и скрипом поехал дальше, а народ уныло уставился на линию горизонта в ожидании следующего. На остановке топталось большое количество платежеспособных, в отличие от Вики, пассажиров, поэтому сразу после убытия автобуса толпа ощетинилась голосующими конечностями, но маршрутки и частные извозчики со свистом проносились мимо.
Дима с интересом смотрел на девушку: на ее лице было такое отчаяние, что он почувствовал себя волшебником из голубого вертолета. Подъехав поближе, он скромно бибикнул. Вика не отреагировала, зато к машине рванули сразу несколько многообещающе улыбающихся девушек, пара дам бальзаковского возраста и даже один полный одышливый мужик, отставший от женского коллектива, но не сдавшийся и подпрыгивающий сзади, выпучив глаза и размахивая купюрой неизвестного достоинства. Это было достаточно неожиданно, Дима быстро блокировал двери, чувствуя себя участником сафари во время нападения стаи диких обезьян. Дамы дергали ручки дверей и скреблись в окна. У него даже мелькнула мысль, что он неправильно выбрал направление бизнеса: вот где сверхприбыли, когда народ готов переплачивать за право вовремя попасть на рабочее место!
Пришлось проехать вперед и вернуться на остановку пешком. Вдали показался автобус. Толпа напружинилась, готовясь к атаке, а ничего не подозревающий Дима, словно маленький наивный мальчик в джунглях, кишащих дикими животными, протискивался к сосредоточившейся Вике.
