Мой друг - Оливия Лоран
Яна выходит, но не спешит покидать мою комнату, приходится выпроваживать лично.
Возвращаясь обратно, снова иду к сумке с вещами, достаю все необходимое и направляюсь в душ. Уже после, лежа на кровати, подключаюсь к вай-фаю и жду возвращения нашего класса. Ждать приходится долго, время течет до раздражающего медленно.
Услышав голоса на улице, подрываюсь на выход. Среди толпы быстро нахожу взглядом Милану и конкретно подвисаю, разглядывая ее с нескрываемым интересом. Красивая. Разрумяненная, растрепанная, уставшая и такая красивая…
Перехватывает мой взгляд, но быстро отводит глаза в сторону. Ну нет… больше не сбежишь.
Иду на встречу, но стоит ей заметить мое приближение, тут же ретируется по направлению, как я предполагаю, к своему домику, разве что на конкретный бег не срывается.
Можно было бы рассмеяться от всей нелепости происходящего, но блядь… Мне совсем не смешно.
Упрямо шагаю следом. Дверь, ожидаемо, заперта. Стучу.
— Открывай давай, спринтер. И не вздумай удирать через окно — перехвачу.
— Уйди, пожалуйста, — шелестит взволнованно где-то очень близко. Подозреваю, что жмется к двери. — Я… Я устала, давай вечером поговорим.
— Бля, Мил… Ну сколько можно? Долго бегать будешь? Один хрен поймаю, открывай!
— Нет!
Вымученно вздыхаю, припадая спиной к двери.
— Где моя Ми?
— Твоя… — хмыкает и вымученно усмехается.
— Моя. Та, что вечно требует ответов, все хочет знать и не боится сложностей.
— Там, где ты ее оставил, — оглушает меня.
Жмурюсь, тяжело переваривая ее слова. Как только допускает такое? Поворачиваюсь лицом к двери с острым желанием прорваться внутрь и разнести в пыль эти сомнения.
— Помнишь, что сказал тебе в последнюю нашу встречу?
Молчит. А я продолжаю:
— Не сомневайся во мне.
— Помню. А также помню то, что сразу же после этого ты сбежал, — контузит окончательно.
Сбежал? Да это еще кто сбежал!
— Не открывает? — доносится сзади. Оборачиваюсь — Вероника. Отлично. Как раз вовремя.
— Прошу, — тяну едва слышно и отхожу в сторону, предоставляя ей путь.
— Мила, это я, открой.
Тишина. Гребаная, затяжная тишина.
— Он еще там?
Верчу головой, подсказывая ответ ее подруге.
— Ммм… Да, — отвечает та, игнорируя мою просьбу. А я уж думал, она мне поможет, как иногда бывало.
Под моим недовольным взглядом закатывает глаза.
— Ми-ла! Я тоже в душ хочу, открывай давай!
— Пока не уйдет, не открою! — решительно заявляет упертая Ми.
Окей.
Разворачиваюсь на выход и не трогаю ее до самого ужина. Она даже успевает расслабиться и все чаще смотрит в мою сторону за соседним столом. Сначала напряженно, затем задумчиво, а потом и вовсе расстроенно. Не удивлюсь, если обижается, что оставил попытки ее выловить…
После ужина выхожу раньше и жду со стороны ее домика. Слышу их приближение и застываю.
— Где Артём? — спрашивает Мила у своей подруги.
— Я что, слежу за ним? В самом деле! Как дети малые! Ты же хотела с ним поговорить, сколько раз к его дому моталась, сосчитаешь хоть? А сейчас чего?
Выходит не раз ко мне ездила?
— Тише ты, — шипит моя Ми. — Я не знаю… Я боюсь. Ты видела, как он смотрит? И вообще… Он какой-то другой… Изменился как-то…
— Тот же Соколов. А вот ты и вправду изменилась! Ниче не ешь совсем. Я за тебя тут возьмусь…
Слышу, как открывается дверь и выхожу из укрытия, перехватывая Милу и затаскивая внутрь.
— Сорян. Погуляй, пожалуйста, — бросаю опешившей Веронике и закрываю перед ней дверь.
— Охренели! — доносится снаружи, а затем все звуки стихают.
Зато отчетливо слышу надрывное дыхание Ми вперемешку со своим собственным. Наступаю я — отступает она. Пока не оказываемся у окна.
— Продолжим? — начинаю вкрадчиво.
Мила косится на открытое окно, будто в серьез раздумывает сигануть через него.
Вместо того, чтобы подойти ближе, зажать ее и закрыть все пути отступления — стою на месте. А затем совершаю немыслимое — делаю шаг в сторону, освобождая проход, за что получаю ее недоумевающий и, как мне показалось, обеспокоенный взгляд.
Медленно развожу руки в стороны в приглашающем жесте, тем самым предоставляя выбор.
Осознаю, конечно, что если он будет не в мою пользу — хрен выпущу отсюда, поймаю тут же. Но с какой-то маниакальностью хочу проверить свою теорию и чертовски надеюсь, что не ошибусь.
Мила нервно кусает губы, слишком часто моргая, пытается спрятать эмоции, бьющие через край, и никак не может решиться.
Слегка сжимаю пальцы, зазывая в объятия, и продолжаю гипнотизировать взглядом.
Смотрю на нее, рассматриваю так близко, и на меня тревога накатывает. Поражаюсь тому, как она изменилась за эти три охренительно длинные недели. Похудела, бледная, черты лица заострились, а в глазах столько всего намешано… Помимо боли, страданий и отчаяния считываю невербальные сигналы: удивление, страх и печаль.
Не могу даже злиться, что допустила вероятность, будто бы я могу ее оставить. Забыла о том, что просил не сомневаться во мне. Хотел, чтобы доверяла.
Меня размазывает осознание своей вины в том, что ей пришлось испытать за этот период. Все те переживания и их последствия… у нее на лице.
Я так скучал, тосковал по ней, рвался душой и ждал. Насколько мог, терпеливо ждал, когда снова увижу ее. Варился в собственных чувствах и ощущениях, что даже не представлял в полной мере, какого было ей в тот момент.
Как теперь это тащить внутри?
Руки непроизвольно опускаются…
А в следующее мгновение Ми срывается с места и влетает мне прямо в грудь…
Глава 26
Спойлер:
Осознание того, что она лежит подо мной такая разгоряченная, взбудораженная и податливая лишает последних остатков разума…
Артём
Сжимаю ее крепче, буквально до хруста в ребрах. Накрывает мгновенно. Одичало припадаю к шее, шумно втягиваю дурманящий меня аромат, насыщая
