Нам нельзя - Лана Смирнова
— Опять ты за свое. Между нами не двадцать лет разницы, — отбросив ненужную тряпку в сторону, подхватываю Снегурку на руки и волоку на идеально заправленную постель.
— Но и не пять.
— Саш, — подминаю ее под себя и нежно веду костяшками пальцев по щеке. — Я красивее тебя еще баб не видел.
— Какие твои годы, — смеется она, помогая мне избавиться от футболки.
— Мне не нужен никто. Тебя люблю.
— Не рановато ли для признаний? — в ее глазах появляется настороженное выражение.
— А есть какой-то срок, чтобы это понять? — отстраняюсь, чтобы снять джинсы, и бросаю рядом начатую в прошлый раз упаковку презиков. — Для сомневающихся может и да, но я уверен в том, что чувствую.
— Ты меня совсем не знаешь.
— Это такая глупость. Ты моя, Саш. Я заранее все в тебе обожаю…
Александра
— Ты еще многого обо мне не знаешь. У меня куча недостатков, — пытаюсь сорвать с Макса иллюзорные розовые очки, потому что он действительно выглядит влюбленным до безумия. Одержимым, одурманенным и самое удивительное — искренним.
Не могу привыкнуть, не могу осознать, что это реальность. Этот горящий взгляд невозможно подделать, а когда мы вместе покидали дом, он вел себя так, словно готов в любой момент закрыть меня от пули. Лика явно не жалела грязных слов, и будь у нее в руках камень, она бы непременно в меня его кинула.
Я и сама с ним сияю без косметики и хайлайтера. А если говорить про любую «войну» и разборки, я ощущаю, как буквально сливаюсь с Максом и инстинктивно занимаю его сторону.
Но возраст и прошлый опыт никак не отпускает рациональную часть моего мозга. Я же все понимаю: мы с Максом на отдыхе, в расслабленной и приятной атмосфере, наши отношения лишены рутины и скучного быта несмотря на то, что уже на начальном этапе проходят адские испытания в лице Олега, Анжелы и обоснованного страха, что возникшие между нами чувства рассеются после возвращения в реальный мир.
На этот раз борьба сердца с разумом длится недолго: мой мозг отключается, как только Макс наваливается на меня своим сильным и горячим телом, пышущим тестостероном. Мои пальцы добираются до крепких кубиков его пресса, которые так приятно гладить, ощущая сокращение стальных мышц подушечками пальцев.
— Каких, малыш? Каких еще недостатков? — его ладони быстро находят потяжелевшую от возбуждения грудь и нагло сжимают.
— Например, бываю жуткой занудой. Я чертовски люблю разговаривать по душам и обсуждать все проблемы в паре. Не люблю ложиться спать обиженными. Мне всегда важно докопаться до сути чувств и эмоций. Психолог я не вау, но профессиональная деформация имеется, — честно признаюсь я. Олег ненавидел во мне это качество, поскольку ему всегда было проще все скопить в себе, отмолчаться и лишь через время остыть, отойти от ссоры.
— Окей, ты душнила, а я тиран и абьюзер, мы все на этой грешной земле не без недостатков, — крупная ладонь Макса властно обхватывает мою шею, не перекрывая дыхание, но забирая контроль над моими движениями на постели. Коленом он разводит мои ноги шире, и в следующее мгновение я уже ощущаю, как его упругая и твердая плоть упирается в сердцевину моих бедер, отчего клитор начинает болезненно ныть и покалывать.
«А второй хуя молодого захотелось», — раздается в голове брюзжание Лики.
Черт, не знала бы я, каково это, ничего бы мне не хотелось. А сейчас подсела конкретно, стоит Максу кожей к коже прильнуть, как внутри все горит, низ живота выворачивает наизнанку и жадно требует «дозы».
Это зависимость. И с каждым днем я теряю надежду исцелить ее…
— Знаешь, я бы не поверила в то, что ты тиран, если бы своими глазами не увидела, как ты разнес Олега. Это было жестко, — покусывая губу, вспоминаю я внешний вид пострадавшего. — Не думала, что ты можешь быть таким, Макс.
— Каким? — проводя языком по моим губам, загадочно ухмыляется Макс. Синие глаза вспыхивают дьявольски красивым и соблазнительным пламенем. — Таким жестким? — он с первого толчка до конца проникает внутрь, вызывая во мне низкий грудной стон, заполняет и растягивает плавными движениями. — Или настолько жестким? — резко закинув мои ноги на свои плечи, он берет меня интенсивно и мощно, залетая под правильным углом и раскрывая во мне новые грани чувственности.
Охренеть. Я матерюсь вслух, но и этого толком не слышно, поскольку все остальные звуки заглушаются влажными шлепками слияния наших тел.
Я упираюсь ладонями в изголовье кровати, срываясь на крик, пока этот беспощадный сексуальный каратель каждым толчком заявляет свои права на всецелое владение мной.
— У меня уже все болит, — едва дыша, жалуюсь Максу, когда мы оба отходим от очередного эротического полета в космос. Этот неугомонный берет с тумбочки мой фотоаппарат и начинает щелкать меня не в самом свежем виде. — Не фоткай меня в таком состоянии.
— Состояние оттраханной и удовлетворённой женщины тебе очень идет, — смеется парень, пока я лежу у него на груди. Макс протягивает мне новоиспеченное фото, на котором я могу разглядеть не только свой румянец, но и искусанные до крови губы. — Привыкай. Теперь так будет всегда.
— Макс, ну правда. Ты повторяешься. Хватит этих громких слов. «Всегда, вечно, бесконечно», — скептически фыркаю я. В душе просыпаются злые демоны, ведущие непрерывную борьбу с порхающими бабочками, поселившимися там с появлением Макса.
— Саш, что такое опять? Что за привычка впадать в депрессию после секса, Снегурка?
Я невольно вздыхаю и сажусь на постели, облокотившись спиной на изголовье кровати. Удивительно, что мы его не снесли к чертовой матери.
— Мы справимся со всем, правда? — ощущая себя уязвимой, заглядываю в глаза Максу. — Я просто боюсь, — обнимая колени, опускаю на них подбородок.
— Чего ты боишься? — он бережно убирает мои волосы за ухо, и в этом жесте так много нежности, что у меня сердце рвет в клочья. До одури хочу ему верить. Каждому взгляду, жесту, поступку.
Но смущает то, что никак не дает мне покоя. Ощущение. Дурное предчувствие, неминуемое расставание, нависшее над нами, как дамоклов меч.
— Что все слишком хорошо, чтобы быть правдой, — озвучиваю вслух свой самый главный страх. — Что новогодняя магия исчезнет. Все так идеально, Макс. Наше общение, наш секс, то, как мы понимаем друг друга. То, насколько мне комфортно с тобой. Идеально все, кроме обстоятельств, понимаешь? И мне страшно, что все это превратится в тыкву.
— Саш, нет никакой новогодней магии. Есть ты, есть я. И то, что мы можем создать, — взяв меня за руки, настаивает
