Время Листопада (СИ) - Тата Ефремова
— Не выходи в коридор, не подходи к окну. Я запру тебя на ключ. Спи, все хорошо.
— Не ври.
Игорь помолчал, стоя к ней спиной. Потом подошел и присел возле кровати, взяв руки Златы в свои с такой нежностью, что у нее чуть не брызнули слезы из глаз:
— Ты мне веришь?
— А ты еще не понял, что да? — сердито отозвалась Злата.
— Есть кое-что, о чем я не могу тебе сейчас рассказать. Ты будешь волноваться.
— Я уже волнуюсь!
— Вот видишь. Мне жаль. Я испортил свидание.
— Не переводи разговор!
Игорь опять замолчал, стоя на одном колене, опустив голову.
— Я хочу услышать твой ответ. Сейчас. Это важно.
— Ты кого-то ждешь? Кто-то должен прийти? По такой погоде?
— И да, и нет, — Листопад почему-то хмыкнул. — Тут недалеко.
— Женщина?
— Да. Нам нужно раз и навсегда все выяснить… разобраться.
— Тогда, — жестко сказала Злата, — я скажу тебе, что решила, завтра. Подожду, когда вы… разберетесь.
— Хорошо, — покорно согласился Игорь. — Потерпи. Не зажигай свет. И прошу не подходи к окну.
Ни в коем случае не подходи.
Он вышел. Злата слышала, как поворачивается ключ в замке. Она встала и подошла к шкафчику с одеждой. Одна из футболок Лики, с хмуролицым незнакомым рокером, показывающим «козу», пришлась ей как раз впору. Спортивные штаны тоже подошли. Злата долго лежала прислушиваясь. В доме было тихо. Лишь в отдалении скрипели половицы, словно Игорь ходил взад-вперед. Что ж, завтра все решится. Кто эта женщина? Та самая Ирина? Злата слышала, как это имя упоминали Ольга Павловна и Рита, гадая, кто зазноба Игоря Владимировича. Злата злилась, но признавала, что если одна из бывших Листопада решила расставить все точки над «и», лучше пусть этот разговор совершится.
***
Окна комнаты Лики выходили в глухую стену дома Льва Михайловича. Там Злата будет в безопасности. Утром, в зависимости от поворота событий, ее кто-нибудь выпустит.
Ночь тянулось мучительно долго. Киллерше требовалось время, чтобы изучить запись с видеокамер. Она застала Игоря в столовой только под утро. Он стоял у окна с чашкой чая в руках. Игорь зачарованно смотрел, как три выстрела превращают прозрачное бронестекло в мелкую мозаику7 из дымчатых осколков. Стекло они со Стасом поставили еще в те дни, когда в доме начала свою работу Алиса Витальевна. Организация, на которую работала «горничная», давно, но со спорным успехом отслеживала деятельность киллерши по кличке «Баба Валя». Игорь был ее далеко не первым клиентом. Почерк у7 Бабы Вали был узнаваемым. Пиманов еще с 90-ых решал так свои проблемы. В жертвах оказывались бизнесмены, вставшие на пути Юрчику-Баулу и друтим выходцам из самого криминального периода в истории бизнеса. Они со Стасом и Алисой угадали: Юрчик обратился к своему любимому исполнителю. В следственном комитете о его подвигах знали прекрасно. Но доказательств не было. До сих пор.
Зазвонил телефон. Игорь, вздрогнув, поставил кружку на пол.
— Живой?
— Вроде да.
— Взяли красотку. Жди гостей.
***
Утром Злату7 выпустил Станислав Аркадьевич. Сказал, что зайдет к ней в комнату7 минут через пятнадцать. Злата пошла к себе и обнаружила, что дом полон людей. Где-то внизу слышался голос Игоря. Громко лаял Пупс, запертый в постирочной. Злата успокоилась, но потом растревожилась еще
больше. Станислав Аркадьевич зашел к ней и сел в кресло. Начал рассказывать. Как поняла Злата, лишь с теми только подробностями, что предназначались для ее ушей. Злату начало трясти. Станислав подал ей воды, уговаривал не отвлекать сейчас Листопада, но Злата не выдержала — выскочила из комнаты, понеслась к кабинету Игоря. Он как раз стоял в коридоре, у окна, как тогда, когда она увидела и узнала его в первый раз в этом доме. Он услышал ее шаги, развернулся, подхватил в объятья, прижал, заглянул в лицо и жадно спросил:
— Моя?
— Твоя, — выдохнула Злата.
Ей хотелось навесить Игорю оплеух, схватить его и трясти, выразив свой страх и облегчение, но она просто яростно целовала его в губы, глаза и лоб. Ее увел Станислав Аркадьевич. Она оглядывалась. Игоря позвали в кабинет, он улыбался.
Глава 20. Демонов уничтожают по разному
Когда отца взяли, Максу показалось, что мир… нет, не рухнул — исказился до неузнаваемости, превратился в фантасмагорию, насмешку над ним, Максимом Пимановым. Как в тот раз, когда все шло так хорошо и понятно, а потом его «подарок» сбежал. Словно злой волшебник вмешался. Или это чье-то проклятье?
Им с Ириной долго трепал нервы следак из комитета. Макс пытался с ним «поговорить» о том, что нужно для освобождения отца, а тот только холодно усмехался. В конце концов, Макс сам психанул, а когда узнал, кого пытался заказать добрый батенька, пришел в неконтролируемую ярость, чуть дом не разнес. Ну почему мир полон идиотов, и один из них — его собственный отец! Макс сам справился бы лучше, поручи ему папа разделаться с Листопадом, и это решило бы все его проблемы!
Держаться Максу помогала только дурь. Он чувствовал, что в последнее время слишком увлекается «спецпрепаратами», но утешал себя тем, что это просто сложный период — когда все закончится, он станет паинькой: подлечит тело и душу. А закончится все тогда, когда с ним опять будет Злата. Он уточнил — арест Пиманова-старшего никак не влиял на его, Макса, доход, у него по-прежнему были его акции. Нужно продолжать, ничто не должно влиять на его планы. Скверно только, что отец успел жениться на Ирине, впрочем, в нынешней ситуации сильно жалеть об этом не стоило, неизвестно, что там суд решит и не останется ли отцова подстилка без гроша. На нее уже начали давить его кореша по бизнесу': кому-то отец должен был денег, кто-то планировал компанию по его отмазыванию. Придется платить за адвоката, а потом поддерживать мужа в суде и тюрьме. Судя по лицу Ирины, свой медовый месяц она представляла не так.
С Максом что-то происходило. По ночам к нему приходили тени. Они двигали предметы в комнате, шуршали под кроватью, пытались с ним говорить. Однажды он дозанулся сверх меры и видел, как перед носом у него медленно пролетает отцова пепельница. Он заорал. Прибежала Ирка, раскричалась, он ее послал. Подумаешь — штырит. Лишь бы на дороге ничего не привиделось, однажды он уже чуть не вылетел с моста на развилке по дороге в Родниковый (когда ездил на свой постоянный наблюдательный «пост»). Там, посреди дороги, стояла Злата. Она обернулась и посмотрела на него так грустно. А у него, к счастью, мозгов хватило понять,
