И сядет солнце на Востоке (СИ) - Кристина Ли

Я перевела взгляд на Катю, стоявшую столбом смотря на меня, и нахмурилась, спросив девушку:

— Это ты боялась мне рассказать? — мой голос обратился в сталь, а девушка только кивнула и посмотрела уже совершенно иначе.

— Что не так, Катинка? Почему? — опять спросила, а девушка приподняв брови, всё же ответила:

— Я думала вас напугает подобное. Простите, княжна. Просто я знаю, что вы не наша, и вам трудно принять наши законы и обычаи.

— Хватит без конца просить у меня прощения по всяким пустякам, — я перевела взгляд на зеркало, где опять появилась Арысь и кивнула мне, растворившись.

"Странности продолжаются. Не мог же он отдать приказ своей секретной игрушке прислуживать какой-то кобылице? Или мог?"

Подобные мысли не покидали меня ни на минуту, пока я надевала похожую форму, как та, что очевидно почила с миром после первого нападения. Катинка не отходила ни на шаг, и прежде чем мы покинули комнату, остановила меня и тихо зашептала так, словно нас могут слышать:

— Княжна, я умоляю вас, будьте крайне осторожны в своих высказываниях. Лишний раз не раскрывайте и рта о том откуда вы и кто. Княжна Ольга уже в третий раз, по возвращении, созывает матушек смотрительниц, а учитывая что вы заняли покои княгини, о вас уже вся челядь и бояре знают. Это вызывает слишком много вопросов, потому Воевода Радолир просил передать, что вы должны усмирить свой характер, когда окажетесь при дворе хотя бы немного. И я прошу вас… — девушка схватилась за мои руки и сжала их, сложив в своих, — …прошу не накличьте беды, княжна. Матушки смотрительницы это не просто название. Это совет старших женщин твердыни. Они охраняют устои и обычаи этого места. Будьте крайне бдительны, если вас попросит о личной встрече их старейшина Мирослава. Эта женщина хоть и добродушна с виду, но очень жестока. Она прогнала несколько княжных и боярынь со двора, заставив остричь им волосы и лишив титулов за прелюбодеяние. Будьте очень осмотрительны, столкнувшись с ней лицом к лицу.

— Катинка, я не простой человек, — сжав руки девушки в ответ, заглянула ей в глаза, — И уж точно не стану рыть себе могилу в месте, о котором я ничего не знаю.

"Сама ляпнула, а как теперь не натворить делов, не знаю даже…" — закончила в мыслях, а девушка приложила ладонь к сканеру на стене, отпирая двери.

— Ам, вопрос! — я встала у сканера и осмотрела устройство, но даже сформулировать мысль не успела, как заговорила Арысь.

— Отпечаток вашей ладони добавлен в систему всего уровня княжеской четы. Вы можете свободно передвигаться по всему форту, однако…

— Я помню, Арысь, — перебила голограмму и съязвила, — Твоя фигура на экране вокзала вколотила последний гвоздь в крышку гроба моих надежд просто испариться отсюда.

— Это радует, княжна.

Коридор комнат выходил в огромный зал высотой в два этажа, с отдельными уровнями и ступенями, позволяющими передвигаться между покоями.

— На этом уровне живёт только Государь и княжич. Все комнаты принадлежат семье Князя. Вход только для той прислуги, которая несёт службу в этих палатах.

Катинка пояснила всё сразу, как заметила, что я пытаюсь не свернуть себе шею осматриваясь вокруг. Светлый круглый зал действительно внушал величие места куда я попала, и совершенно не был похож на то, что видела до этого в Яремче.

Картины с изображениями княжеских семей, мечи висевшие на деревянных держателях, головы животных, очевидно добытых на охоте. Всё это заставляло вернуться головокружение. Потому что наравне с этим, повсюду стояли вполне современные предметы, чем-то напоминающие те, что я видела в своем мире. Ретрансляторы — широкие, серые и матовые пластины, похожие на плазменные экраны висели повсюду.

"А ещё холод…" — прошептала встав посреди этого великолепия и осмотрела мраморный пол под ногами.

Мой взгляд скользил по предметам, пока не упал на невозможно огромный камин. В очаге горел такой костер, словно именно это и согревало все комнаты вокруг.

— У вас нет отопления? Сейчас же весна? Почему так холодно? — я посмотрела на Катинку, а девушка снисходительно улыбнулась и пояснила:

— Мы используем для отопления храмов, твердыни и других старых построек исключительно огонь, либо электрическую энергию. Всё потому что зимы очень холодные и расходовать газ и нефть не целесообразно, как и уголь. Мы отказались от этого ещё двести лет назад. К тому же мы не чувствуем холода настолько явно. В последние годы Январь был особенно свиреп. Температура даже у моря падала до сорока градусов мороза.

— Погоди! В Одессе минус сорок зимой, что ли?

— Одесса? Это где? — Катинка нахмурилась, а я закатила глаза и поправила себя:

— У моря.

— Ну, да, — кивнула девушка, а я остолбенела.

— Тогда в Сибири сколько? — задала вопрос, а Катинка опять нахмурилась, — На севере… дальнем.

— В Московском княжестве? Там сурово! Бывает и до шести десятков мороза температура падает.

— Так значит у вас намного холоднее, чем у нас. Вы сами намного холоднее, чем мы… — прошептала и прищурилась смотря на узор пола.

— А у вас… — Катинка зашептала и встала почти вплотную ко мне, — У вас не так?

— Нет, — я улыбнулась и взяла девушку под локоть, чем вызвала её испуг, — Успокойся, — шикнула и кивнула, чтобы мы шли дальше, продолжив:

— У нас летом жарища до сорока градусов такая, что порой дышать нечем. А зима… В последнее время и зимы то нет. У моря минусовая температура только если в Африке снег выпал, — я хохотнула, а Катинка наоборот нахмурилась, ведя меня к одной из арок.

— Странно и очень непонятно. Как так то?

— И у меня… — я посмотрела на нескольких девушек в форме слуг, которые проводили нас пристальными взглядами, как только мы вошли в коридор, и продолжила, — И у меня, Катюша, тот же вопрос.

Интересностей становилось всё больше, а вот ответа на вопрос как попасть обратно домой — так и не наблюдалось. В свете нападения на малыша, что-то мне подсказывало, что мальчика не просто так забросили в наш мир. Очевидно кто-то в этой реальности таким образом спас ребенка от первой попытки его похищения. А то, что нападение на твердыню устроили из-за Ярика, я поняла из тех же утренних новостей, которые показала Арысь. Выходило, что Ярослав, как сын монголки и ханской рабыни, был бастардом.

Напрягая всё больше мозг, и наплевав на здешние красоты и то, как на меня глазели