Это несерьёзно - Ольга Вечная
— Что дальше? — спрашиваю.
— Будем искать крота Солар.
— Ты не боишься, что… Звезды тебя как-то вычислят? — уточняю под рев двигателей.
Демьян поднимает глаза. Молчит. Думал об этом, значит.
— Они могут сдать тебя твоим же. Что тогда будет?
— Могли уже сдать, — говорит он максимально спокойно. — Когда дело касается Звезд, прогнозом заниматься бессмысленно. Мы не знаем, что на тех машинах, которые сейчас берет спецназ. Возможно, правильнее было бы попросить летчика поменять курс в сторону какой-нибудь Кубы. — Играет бровями.
Шутит, вот только мне невесело. Быть может, он только что подставил сам себя. Достает пачку, бросает на стол.
— Крис, — вздыхает, — что будет, если хакеры подчинят себе спутники? Это оборонка. И мы этого не допустим. — Подмигивает вроде как беспечно. — Это дело принципа.
Демьян вынимает сигарету и зажимает между губами. Его руки немного подрагивают.
— Какая-то кибервойна начинается.
— Она и не прекращалась. Я бы предпочел не пересекаться со Звездами, пусть бы кто-то другой занимался защитой. Не исключено, что, если у меня будет время, я кого-нибудь подготовлю для этой работы.
Мы смотрим друг на друга. В его глазах — упрямая решимость. Меня вот-вот задушит биение собственного сердца.
Баженов каким-то образом вычислил источник атаки, и прямо сейчас филиал «Черных звезд» берут спецслужбы. Что они там найдут — одному богу известно. Вполне вероятно, что-то на Баженова. И тогда его могут посадить. Может случиться так, что на земле его будет ждать полиция.
— Если меня арестуют, не паникуй, — произносит Демьян. — Веди себя естественно, спокойно расскажи все, что знаешь. Это немного. Но ты ведь умная девочка. — Он смотрит внимательно. — Сама все понимаешь.
Я отстегиваюсь, подхожу к Демьяну и забираюсь на него верхом. Порыв быстрый, неконтролируемый. Его руки тут же обхватывают мою талию. Я беру зажигалку со стола, подкуриваю его сигарету.
Баженов затягивается и выпускает дым изо рта и носа. Делает еще одну затяжку. Печет в груди: он безумно сексуален. Я забираю сигарету, Демьян поворачивает голову и выпускает дым в сторону, я тоже затягиваюсь. Никотин иглами вонзается в легкие, кружится голова.
Когда мы опять целуемся, оба срываемся на дрожь. Наверное, он — от перенапряжения, но мне хочется думать, что от любви.
— Я хочу тебя, — говорит в губы, — Кристина.
Когда он произносит мое имя, кровь, словно горючее, воспламеняется.
Его пальцы напряжены и впиваются в мою кожу. Я делаю движение бедрами, и Демьян вжимает меня в себя с силой.
Снова целуемся. Сразу жадно, неистово. Искусанные губы при этом болят не очень сильно. Что происходит, когда лучшие друзья, самые близкие люди на свете занимаются любовью? Тормоза потеряны, мы готовы съесть друг друга заживо.
Кажется, в следующие десять минут именно это и пытаемся сделать на борту самолета — полакомиться друг другом. С каждым вдохом умирают последние сомнения — я хочу быть с ним.
Демьян расстегивает пуговицу на моих джинсах, пальцы касаются белья, потягивают его. Он ласкает грудь, спину, живот, он умудряется задействовать все мое тело.
Пока снимаю тугие джинсы, — а это то еще приключение, — Демьян приспускает свои штаны. Я вновь седлаю его. Такого у меня никогда не было. Вообще всего того, что случилось за сутки — со мной раньше не было. Секс всегда был чем-то логичным и запланированным.
Не сегодня.
Я опускаюсь на член почти насухую. Нельзя столько за день трахаться, но жажда требует почувствовать Демьяна. И как только он входит, я взрываюсь сильным, сокрушительным чувством — концентрированной любовью. Я хочу его, я хочу быть с ним сцепленной. Хочу ощущать его внутри.
Не отдаю себе отчета в том, как двигаюсь, просто делаю это. Пока его руки на моих бедрах. Пока его припухшие губы сжаты, а зрачки расширены. Мы оба как-то враз потеем, приближаясь к пику.
Каменный ствол Демьяна трется о мои стеночки, при каждом движении раня и присваивая. Я хочу его так сильно, как никогда никого не хотела. Я хочу быть его. Я хочу, чтобы это продолжалось. И чтобы это чувствовать, я двигаюсь еще быстрее.
Демьян резко встает и укладывает меня на стол. Вторгается, обрушивается чередой резких толчков. От наполненности, легкой боли и удовольствия я рассыпаюсь в стонах. Притягиваю его к себе ближе.
Мы занимаемся любовью так страстно, будто впервые в жизни это делаем. Словно второй раз не наступит.
Стол опасно дребезжит, но сейчас это по фигу.
Когда все заканчивается, Демьян берет из моих пальцев практически дотлевшую сигарету и затягивается. Смотрит в упор.
— Я в шоке, — выпаливает с легкой улыбкой.
— Я тоже.
— Не знал, что ты на такое бесстыдство способна, — хвалит он искренне.
Улыбаюсь, пока привожу себя в порядок с помощью салфеток.
Я знала, на что ты способен, с той ночи, как случайно подсмотрела за твоим сексом в номере отеля. И в глубине души, кажется, все это время хотела оказаться на месте твоей подруги.
Через некоторое время, когда мы пьем холодное шампанское в обнимку, Демьян ловит мой взгляд и произносит:
— Малыш. На всю жизнь я тебе не предлагаю, прости, пожалуйста. Я не смогу, никогда не мог. Не хочу обманывать. С долго и счастливо у меня проблемы. Но, если меня не посадят сегодня и если не побоишься довериться, гарантирую предельно честные и веселые отношения.
Расстаться с ним сейчас было бы самой большой глупостью в жизни.
— Из «долго и счастливо» я сама еле выкарабкалась. Теперь меня волнуют честность, свобода и безопасность.
— Это я могу гарантировать.
— Не обманывай меня. Не надо за спиной. Не надо, как с дурой.
— Даю слово. В ответ прошу также честности. Мои границы двигаются, но сначала нужно обсудить.
Киваю много раз.
— Я знаю, какой ты, и представляю, чего от тебя ожидать. Просто пообещай, что не сделаешь мне больно. Я хочу счастья, а не боли. Я больше не могу плакать. Этого достаточно.
Демьян притягивает к себе, прижимает к груди.
— Обещаю. За такое я бы сам себя прикончил.
— Тогда я готова. Покажи мне свою жизнь и свою любовь, кибервоин Демьян Баженов. То, как ты видишь мир.
Самолет снижается, и мы вместе смотрим в иллюминатор.
Глава 32
С трапа Баженов спускается первым, я следую за ним шаг в шаг, воровато озираясь по сторонам. Но напрасно: никто нас не встречает.
К машине, впрочем, спешим — идем быстро, будто
