Мой ревнивый муж - Диана Рымарь
Воистину с этой женщиной нужны железные нервы.
Зачем она себя оговорила? Вот на кой черт ей это понадобилось?
Всю душу ему вынула.
Максим встал с лавочки, совершенно бездумно подошел к дереву, что росло рядом, уперся в него лбом. Почувствовал кожей шероховатость коры…
А потом резко и что есть мочи зарядил в ствол кулаком.
Руку пронзило болью. Один из кусочков коры впился в кожу, разрывая ее.
Это не отрезвило, Максим хотел ударить еще раз… Бить и бить, чтобы хоть немного выплеснуть бурлящие внутри эмоции.
Но все же он остановился.
Кому он сделает лучше, если сломает руку?
Максим шумно вздохнул, мысленно посчитал до двадцати.
А потом развернулся и пошел в подъезд, поднялся на нужный этаж.
Ему даже не пришлось звонить в дверь, Полина открыла сразу, будто поджидала.
– Поля, скажи мне только одно! – выпалил он с порога. – Зачем ты тогда соврала про письма?
Полина отступила в прихожую, прижалась спиной к стене, посмотрела на Максима непонимающим взглядом.
– А что еще я должна была сделать в той ситуации? – простонала она с обидой. – Мне надоело перед тобой оправдываться, надоело доказывать, что я тебе не изменяла. Неужели это непонятно?
Каждое ее слово как иголка под ноготь.
Максим поморщился, закрыл за собой дверь, повернулся к Полине.
Шагнул в ее сторону, навис над ней, уперся в стену ладонями по бокам от ее головы, всмотрелся в грустное лицо.
– Милая моя, дорогая, – начал он ласково. – Ты пойми, если бы я знал, что письма для меня, я бы никогда тебя не выгнал! Я бы вообще никогда никуда тебя не отпустил. Ничего бы этого не было…
Она горько усмехнулась и ответила:
– Но тогда и твоего письма тоже не было бы.
«Затронуло ее», – подметил он про себя.
Не зря три дня пыхтел, пока писал его.
Полина меж тем продолжила:
– Ты написал в письме, что не знаешь, когда я прекратила тебя любить… Это произошло в тот день, Макс! В тот самый день я поняла, что больше не могу быть твоей женой.
От ее слов у него все нутро скрутило от боли.
– Ты больше совсем меня не любишь? – спросил он надтреснутым голосом. – Поль…
На этот, казалось бы, прямой как палка вопрос она почему-то не ответила.
Сказала другое:
– Макс, если ты думаешь, что мне было просто от тебя уходить, то нет, это и близко не так. Ты был для меня самый близкий, самый родной. Мне было очень больно с тобой расстаться!
А ведь и правда.
Ему было больно, да, паршиво, неимоверно хреново. Но ведь и ей пришлось немало выстрадать.
От последней мысли Максиму окончательно поплохело, он опустил руки, посмотрел на нее с горечью.
– Мне очень жаль, Поля. Прости меня, пожалуйста, что я до этого довел. У нас все должно было быть не так…
– Если ты думаешь, что я хотела беременная бегать от тебя, прятаться в чужом городе, то нет, я совсем этого не хотела! Мне страшно было, понимаешь? Я тебя боялась! Боюсь…
– Тебе не надо меня бояться, – заявил он с чувством. – Я обещаю, что не сделаю тебе ничего плохого. Буду только защищать!
– Я бы никогда тебе не изменила, Макс, – проговорила она дрожащим голосом. – Просто потому, что для меня, кроме тебя, никого не существовало тогда.
Это ему было очень приятно слышать.
Он тут же признался в ответ:
– Для меня тоже, Полечка. Это до сих пор так, у меня никого за это время не было и быть не могло. Здесь только ты…
С этими словами он положил ладонь на грудь, где отчаянно стучало сердце.
Она охнула, но ничего не ответила, лишь посмотрела на него каким-то странным, противоречивым взглядом.
Тогда Максим снова приблизился к ней почти вплотную, нежно обхватил ладонями ее лицо и заговорил:
– Полечка, давай мириться? Просто забудем всю эту хрень, поедем домой. Я безумно этого хочу. Я люблю тебя! Очень-очень… Ты моя самая дорогая…
На миг ему показалось, что она хочет согласиться.
Он даже успел наклонить к ней лицо, чтобы поцеловать.
Но неожиданно она отвернулась, убрала его руки от своего лица. Постаралась всеми силами избежать контакта губ.
– Макс, это паршивая идея. После всего, что было, я не готова вот так сходиться.
От этих ее слов ему захотелось рычать.
– Почему? – спросил он хрипло. – Поль, я скорректирую свое поведение, ничего не будет как раньше, обещаю! Мы будем жить по-новому, как ты захочешь. Дай мне только один шанс.
– У тебя уже был шанс, – воскликнула она упрямо.
– Это когда же? – удивился он.
– Помнишь, когда ты выследил меня в кинотеатре и повел в кафе? Я тебе еще тогда хотела рассказать про письма, но ты начал говорить про тестовый режим брака, камеры по всему дому и прочее…
Неужели он действительно на серьезных щах ей это говорил? А ведь и вправду было! Больше того, тогда это казалось ему совершенно нормальным и правомерным. Почему-то… Пережестил он тогда капитально. Но в кутерьме последних событий как-то умудрился об этом забыть.
Вот ничего удивительного, что после такого она от него сбежала.
– Поль, – воскликнул он с болью. – Я больше так не сделаю. Один шанс прошу, маленький. Если тебе хоть что-то не понравится, уйдешь…
Последнее слово он произнес с такой неохотой, что аж челюсти свело.
Полина смерила его долгим изучающим взглядом, а потом сказала:
– Я дам тебе шанс.
Только он успел обрадоваться, как она тут же спустила его с небес на землю:
– Шанс быть хорошим отцом для нашего ребенка. Мы можем воспитывать его вместе, но мужем и женой больше никогда не станем.
Максим аж задохнулся от такой перспективы.
Как это они больше никогда не станут мужем и женой? Это после того, как он узнал, что его дорогая, любимая девочка ему не изменяла?
Она выросла у него на глазах, он любил ее много лет, хотел вместе с ней состариться.
Только ее он мечтал видеть в своей постели, в доме. Только Полю! Никто другой не нужен, никогда не подойдет.
Чего она от него хочет? Чтобы он засунул свои чувства в задницу? Не поместятся! Большие сильно…
– Поля, так не пойдет, – покачал он головой. – Так совсем нехорошо, это неподходящий вариант. Нет, так не будет!
Последние слова он сказал резко, обжег ее возмущенным взглядом.
И тут она поморщилась, схватилась за живот, простонала едва слышно:
– М-м-м…
Максима будто ударило электрошоком. Он страшно забеспокоился.
– Что такое? Плохо? Давай вызову скорую, прямо сейчас…
Тут же полез в карман за мобильным.
Но Полина его остановила:
– Да нет, порядок. Просто у нас растет то ли футболист, то ли боксер… Пихается под ребра, в общем. Недаром будущий Ребров.
На последнем слове она улыбнулась, погладила круглый живот.
А Максиму от этой информации стало не намного лучше.
Полина вынашивает его ребенка, делает такое неимоверно важное дело. Столько месяцев растит сына в своем животе, заботится. Даже наконец сообщила ему о малыше, не посмотрела на прошлое. Считай, своим фото пригласила его сюда. А он, вместо того чтобы побеспокоиться о ее самочувствии, стоит тут весь такой гордый и качает права.
Будто сейчас подходящее время для того, чтобы ее нервировать.
– Полечка, пойдем в комнату.
Он осторожно взял ее под локоть, провел в гостиную, усадил на диван.
– Тебе точно не плохо? – продолжал он беспокоиться. – Может, тебе воды или еще чего.
– Да не надо, все в порядке, – сказала она, махнув рукой. – Это частое явление. Пока маленький был, было нормально, а сейчас…
– А он там большой? – спросил Максим, присаживаясь рядом.
– Три семьсот, – улыбнулась Полина. – Сказали на УЗИ. Он там таким смешным бутузом мне показался. Ты знаешь, когда я впервые увидела его
