Десять поцелуев, чтобы влюбиться (СИ) - Любимая Мила

Некоторое время молчим, продолжая украшать ёлку новогодними игрушками и мишурой. Неловкость почти достигает своего пика.

— Может, мир? — первым предлагаю зарыть топор войны.

— Только давай без мизинчиков, ок? — рассмеялся Ян.

Ржу в голос.

— Почему? Без мизинчиков не считается.

Миримся как идиоты, и всё это на глазах у предков. Мама даже расплакалась, утирая глаза вафельным полотенцем.

— Надо разбавить сахар, — подмигиваю Яну. — Я всё ещё хочу тебе врезать.

— Симметрично.

Новый год встречаем все вместе. Мама наготовила кучу всякой вкуснятины. Бой курантов, чокаемся и опустошаем бокалы с игристым. Дарим подарки.

От родителей получаю новый мотоцикл. Чёрный с красным, из лимитированной коллекции. От Яна авторский шлем в комплект. Ух, пушка!

Гуляем, взрываем салюты. Бродим с бенгальскими огнями по двору. Все ходят счастливые, парочками. Ян, конечно, неплохая компания, но так тянет к Маше. Я ведь ей и подарок купил. Хотел поехать и вручить, но до сих пор не решился.

— Как у вас с Машей?

— Никак, — пожал плечами. — Ты же сам сказал, что она мечтает от меня избавиться.

— Сказал.

Молчит минут пять прежде, чем снова заговорить.

— Я когда вернулся с практики, пошёл в ту кофейню, где мы с тобой подрались.

— Ага, к булочке?

— К булочке, — усмехнулся Ян. — Был поздний вечер, из посетителей только Маша твоя. В общем, завалились какие-то отморозки, начали всё громить, к Савельевой приставать.

У меня даже сердце остановилось. Я за неё до жути испугался. Убил бы за Машу любого, без шуток.

— Расслабь булки, Сотня.

— Надеюсь, ты всыпал им по первое число.

— Всыпал, — подтвердил Ян. — И они мне. Как думаешь, шестеро против одного? Ну там и Маша с Рори в стороне не остались, бешеные девчонки. Я там думал потом, что обеих прибью. Повезло, что отец Маши оказался поблизости. Проезжал мимо, увидел через окно кофейни драку, вышел и навалял всем.

Молодец, дядя Витя.

— Как у Маши с отцом?

— Уже лучше. Общаются.

— Хорошо.

Я рад за неё. Правда. Моя Маша заслуживает лучшего. Особенно полноценной семьи. Отца и матери.

— В общем, с того момента мы как-то подружились. А ты, кстати, пропустил её день рождения.

Твою мать! Кажется, страшнее косячить нельзя, но я всё равно умудряюсь портить всё вокруг.

— До меня долго доходило.

— Так, словно ты забрался в страну великанов по бобовому стеблю.

Синхронно смеёмся.

— Ладно, — Ян остановился посреди дороги. — Я должен кое-что сказать.

— Что?

Серьёзно, перебрал в голове все варианты. Например, Ян вполне мог втюриться в Мою Машу.

В принципе, разве может быть что-то хуже этого? Мы с братом только помирились и нашли общий язык. Но и любимую девушку я не уступлю никому.

— Она не знала про спор.

Минуту. Что?

— В смысле?

— Без смыслов. Просто не знала, я ей ничего не рассказывал. Увидела переписку в твоём телефоне, видео это. Сложила всё в своей голове и ударила в ответ. Ей было больно, Сотня. Ей и сейчас очень больно. Любит тебя мудака.

Слов нужных подобрать не мог. Накрыло осознанием, припечатало. Вот только ни капельки новая информация не облегчала мою задачу. Скорее, наоборот, усложняла.

Но больше я не собирался топтаться на одном месте. Надо ехать к ней. Вызвал такси по бешеному новогоднему тарифу, схватил подарок и полетел к своей Маше.

По пути принялся писать сообщение Нику, где рассказал всю правду про наших обиженных девочек, но телефон невовремя разрядился, пока я там пытался нужные эпитеты и метафоры подобрать.

Мрак!

И вот её дом.

Наш дом, где мы были так счастливы, пусть и очень недолго.

Залетаю в парадную. В лифте меня форменно потряхивает от нервов. Маша вполне способна тупо не пустить меня на порог.

Звоню в дверь. Сердце отсчитывает глухие удары, словно приближая неминуемую смерть.

Я вижу её. Красивую. Совершенную. Идеальную.

В блестящем красном платье и туфлях на высоких каблуках. Волосы собраны в изящную причёску.

Полирую Машу взглядом. Не могу насмотреться.

— Привет, — выдавил хрипло.

— Это мне? — указывает пальчиком на большую коробку в моих руках.

— Да, — протягиваю подарок. Но Маша отрицательно качает головой. — Маш…

Ставлю коробку у её ног, жадно скользя глазами по изящным лодыжкам. С мясом отрываю себя от неё.

— Зачем ты приехал?

— Я понимаю, что это мало изменит, Маша. Но я хочу, чтобы ты знала — этот спор ничего не значит.

— Действительно? — щеки Савельевой вспыхнули румянцем.

Боже, да! Хоть какая-то живая реакция, а не тупой беспощадный игнор.

— Для меня он ничего не значил, — медленно проговариваю, делая акцент на каждом слове. — Я бы всё равно был твой, рано или поздно. Приполз бы, как побитый пёс. К тебе. В любой ситуации. Но мне стоило рассказать про спор раньше. Должен был защищать нас, а не топить. Струсил.

Маша скрестила руки на груди. Пытается оставаться беспристрастной и это у неё прекрасно получается. Жалит острыми иглами безысходности в самое сердце.

— Что-то ещё, Сотня? — собирается закрыть дверь.

— Я люблю тебя.

Это её злит. Делает шаг ко мне, выходя из квартиры. Тычет в грудь пальцем.

— Зачем ты говоришь о том, чего не знаешь?

— Маша!

— Что, Маша?! — вскрикнула Савельева. — Ты не знаешь ничего о любви. Ни-че-го! Любишь меня, да?

Обхватываю её за талию и прижимаю к себе.

— Люблю. Тебя.

От кайфа её близости сейчас на куски разорвёт. Как я по ней скучал. До сладкой ломки в грудной клетке.

— Ты меня не любишь, Дима.

Смотрит на меня печальными глазами, грустно улыбается.

— Ты так решила?

— Ты любишь себя. У тебя отняли игрушку. А ты решил, что это любовь, но всё совсем не так.

— Ошибаешься.

— Да? — усмехнулась, в глазах блеснули слёзы. Я готов был на любое безумство, лишь бы она больше никогда не плакала. — Ладно. Хорошо. Докажи.

— Как? — цепляюсь за последнюю спасительную соломинку, которая может воскресить нас.

— Оставь меня в покое. Навсегда.

Навсегда — это слишком долго. Целая вечность без моей Маши. Но, может быть, именно сейчас я осознал, что такое настоящая любовь.

— Ты действительно хочешь этого, колючка?

Ушла, захлопнув за собой дверь.

Привалился спиной к стене, совершенно не понимая, что делать дальше.

Она любит меня. Я люблю её. Неужели это правда всё?

Всё…

Глава 46 — Лучший план в моей жизни

Дима

Я готов на всё ради Маши.

Пройти сквозь огонь и воду, Ад и Рай, вытерпеть любую боль, бросить к ногам моей девочки весь этот чёртов мир и ждать её так долго, как Хатико не ждал.

Если бы это было ей нужно. Если бы она дала хоть малейший знак, что у нас есть шанс!

Продолжал биться за неё, но в один прекрасный момент просто осознал, что не могу быть со своей Машей таким конченным эгоистом.

Я ведь люблю её. По-настоящему люблю. Не могу требовать от неё ответных чувств, чтобы она взяла и безоговорочно простила все мои косяки только потому что между нами всё взаимно.

Любовь — это не только находиться рядом с дорогим сердцу человеком.

Любовь — это умение отпустить её, позволить расправить крылья и быть счастливой. Даже, если придётся уйти из её жизни. Навсегда, как она и хотела.

Пытался жить и примириться с этой мыслью. Ян крутил пальцем у виска и говорил каждый божий день, как жалко выгляжу со стороны. Ему не понять.

— Димас, ты трус. Какого кренделя вытворяешь? — натурально злится братец, отхлебывая свой обожаемый раф из кружки.

Нет, это я раньше был трус и просрал самое лучшее, что было у меня. Мир жесток. В книгах и фильмах любовь побеждает всё, а в реальности она не так уж и радужна. Кого-то прощают, кого-то гонят поганой метлой.

— Ян, она не хочет. Сказала чёрным по белому — оставить её в покое.