(Не)реальный - Джина Шэй
Про то, что Вадик не продал серьги из какого-то трепета, – Аленка не поверила. Скорее, берег на черный день, потому что все-таки серьги реально были дорогие. А вот сейчас, кажется, перетрусил и решил вернуть. И по идее, этим не грех было и воспользоваться…
– Ну так что, Элли, пересечемся-поговорим?
Аленка думала с пару минут.
– Хорошо, – медленно произнесла она. – Только в очень людном месте, потому что, знаешь ли, я в курсе, что я вообще-то свидетель по твоему делу. И если меня не станет, то тебе будет легче жить.
– Элли, ну ты вообще что ли? – едва ли не в ужасе поинтересовался Кислицын. – Какой из меня вообще убийца, а?
Вор. Мошенник. Большой ли путь до убийцы? Ну, наверное…
– Все равно. Я тебе скину адрес.
– Хорошо. Элли, только приходи одна, без своего психа. Мне хватает сломанного носа.
Охренеть, то есть он вчера разбил Аленке телефон, а психом именует Макса? Впрочем, ничего удивительного. Он всегда заявлял, что, мол, не будет марать себе руки и драться, вступаясь за женщину в каком-то конфликте. Мол, женщина не должна становиться причиной конфликта.
– Да была охота Максима беспокоить из-за тебя…
Сбросив вызов, Аленка задумалась. А затем перезвонила Максу.
– Ну, наконец-то. Я уже думал, что плохо тебя завел, – насмешливо заметил Ольховский, поднимая трубку. Кажется, вот сейчас начальника с ним рядом не было. Блин, до чего приятный у него был голос, и у раздосадованной звонками бывшего Аленки аж потеплело на душе. И даже стыдно стало обманывать его ожидания.
– Макс, тут такое дело…
Вот что у Ольховского было – так это умение слушать. Редкий талант для мужчины, так-то. Макс выслушал сбивчивый Аленкин рассказ, не перебивая.
– Такие важные серьги? – уточнил он. – А то знаешь, твоя жизнь мне в тысячу раз дороже любых денег. И я бы посоветовал не ходить.
– Важные, – Аленка вздохнула. – Фамильные, антикварная ценность и все такое. Мама из меня душу уже тысячу раз за них вынула.
– Это она зря, – задумчиво пробормотал Макс. – Все равно это всего лишь бирюлька. А ты – живой человек.
– Думаешь, не стоит ходить, да? – виновато переспросила Аленка.
– Думаю – да, но ты же пойдешь, так? – Макс с той стороны трубки отчетливо вздохнул. Да, в общем и целом он Аленку знал неплохо. Она и вправду редко вела себя уж очень здравомысляще. Взять эту же поездку – ни одна здравомыслящая девушка не поехала бы черт знает куда и черт знает к кому, и уж точно – не влюблялась бы в мальчика из интернета.
– Я хочу пойти, да. Может, посоветуешь место для встречи? Чтобы там были люди.
– В принципе, кафе подойдет, – медленно произнес Макс, явно что-то прикидывая, – помнишь то, в котором мы ужинали с Лизой?
– Помню, но от адреса бы не отказалась.
– Хорошо, Сан, я скину. Только… Я пришлю в то кафе своего друга, ты не против?
– Зачем? – удивилась Аленка.
– Ну, по крайней мере, он, если что, сможет набить твоему бывшему морду вместо меня, – фыркнул Макс. – А вообще – просто для страховки.
– Ну ладно… – протянула Аленка. Что-то в ней сомневалось, что Кислицын ей осмелится что-нибудь сделать. Но суть оставалась той же. Даже если сейчас Аленке не хотелось портить себе отпуск и начать долбить клювиком правоохранительные органы, чтобы они арестовали Вадика. Это было геморройно, это требовало времени, а Аленка сейчас каждую украденную от совместного времени с Максом секунду записывала себя в послужной список грехов. Но даже если так – Вадик оставался преступником. Мудаком, вором и мошенником, и доверять ему не стоило. Если в нем еще шевелится что-то человеческое – окей. Позволим ему вернуть серьги. Но делать это без страховки слегка страшновато.
– Я так понимаю, все настроение, что я тебе задал утром, утрачено безвозвратно? – вкрадчиво поинтересовался Макс, отвлекая Аленку от её невеселых дум.
– Угу, – виновато вздохнула девушка, – придется тебе настраивать меня заново. Простишь?
– Ни за что, – с удовольствием откликнулся Макс, явно упиваясь своим беспощадным ответом. – Вечером тебя ждет наказание.
– Ты меня снова свяжешь? – с интересом спросила Аленка.
– Это я собирался сделать и так, – усмехнулся Макс. – Нет. Наказание будет слегка иным. Только надень платье, будь так любезна. Договорились?
– Слушаюсь, мастер, – улыбнулась Аленка, и эта слегка глуповатая улыбка сохранялась на её лице еще некоторое время, после того как она наконец перестала отвлекать Макса от его работы. Теперь уже пофиг было даже на грядущую встречу с Вадиком. Интересно, что там придумал Макс…
31. Неприятное и его послевкусие
Встреча с Вадиком прошла «в штатом режиме». Как профилактический поход к зубному врачу – и пусть бывший зудел как бормашина, но все-таки он не соврал. Сережки Кислицын действительно вернул. И Аленка долго придирчиво рассматривала блеск фамильных бриллиантов на свет, пытаясь разглядеть клейма. Увы, зрения было не такое, как у ювелирных луп. Да и все те показатели, в которых разбиралась мать, вроде чистоты, цвета и происхождения, для Аленки были как темный лес.
– Даже камушки не подделал? – подозрительно поинтересовалась Аленка, хмуро разглядывая Вадика из-под нахмуренных бровей. Выглядел бывший женишок бодреньким, отощавшим и по-прежнему ушлым. Вот и тогда он Аленкиной интуиции не понравился, но мама же зудела, что «мальчик – серьезный журналист»… И вроде как «стерпелось» и даже «слюбилось» слегка. Приглушенно, но все-таки.
– Камушки отдельно стоят дешевле, – недовольно откликнулся Вадим, скрещивая руки на груди и вовсю корча из себя обиженного. Ага, конечно, у Аленки же нет поводов в нем сомневаться, да?
– Ну, если моя мать таки обнаружит подмену, то, боюсь, по закону кармического воздаяния в следующей жизни ты родишься жуком-навозником, – Аленка захлопнула коробочку и сунула её в сумку. – Прощай, Вадичек, попутного тебе ветра.
– Эй, погоди, – Вадик дернулся и вскочил из-за столика, ловя Аленку за запястье. И вот поди-ка попробуй не косись подозрительно на вторую его руку, подозревая, что он ей в сумку залезет и выудит не только свежевозвращенные сережки, но и кошелек с телефоном.
– Кислицын, подбери клешни, пока по морде сумкой не получил, – процедила Аленка сквозь зубы. Это Максу можно было хватать её в любое время дня и ночи и за что угодно, а этому мудаку, который только и сделал, что частично вернул украденное, позволять не хотелось даже к себе на «ты» обращаться.
– Что, прошла любовь, завяли апельсины? – саркастически поинтересовался Вадим. – Я, между прочим, только из-за тебя эти серьги и берег, а ты со мной
