Переплетение судеб (СИ) - Ланкастер Наталья

Дерек рычит и снова тянется ко мне, силы медленно и мучительно покидают мое ослабшее тело. Тупая боль на лице и в животе отвлекают, не дают как следует сопротивляться и вот, когда я уже не могу пошевелится, так сильно он сковал меня своим ремнем и начал снимать с меня джинсы где-то выше раздался предупреждающий щелчок, а следом холодный, буквально способный заморозить все живое, но такой родной голос произнес:

- Только тронь мою дочь, и я выпущу твои мозги, выродок!

«Папа».

Была последняя мысль, прежде чем я потеряла сознание.

_______________

В профиле появилась ссылка на мою группу в ВК, где вы сможете отслеживать все новинки книг, получать отрывки из еще не выпущенных глав, а также там будут выкладываться примерные внешности героев последующих книг, созданные с помощью нейросети. Надеюсь, вы присоединитесь ко мне и поддержите меня в моих начинаниях и последующих работах, так как эта книга приближается к концу и буду действительно рада, если эта история пришлась вам по вкусу)))

Глава 34.

Дженнифер.

Боль пронизывала меня с ног до головы, болела казалось каждая мышца в моем теле, каждый пальчик и каждая прядка волос. Тупая боль отдавалась в носу и разбитой вдребезги губе, живот лишь немного тянуло, но перед глазами все еще была темнота, так как открыть их сейчас было невозможно. Изнеможение, переохлаждение и можно даже сказать наполовину голодное состояние снова и снова погружали меня в сон, не давая толком очнуться.

На краю сознания я еще слышала какие-то отголоски голосов, ощущала нежные касания к лицу чем-то влажным и изредка эта влага сменялась горячими пальцами, такими знакомыми и родными, что даже находясь в полубессознательном состоянии слезы облегчения подкатывали к горлу.

- Тшш, не плачь моя маленькая, все хорошо, теперь все хорошо, ты в безопасности, - шептал любимый голос, стирая кончиками пальцев слезинки. – Тебя больше никто не тронет. Засыпай и набирайся сил. А когда проснешься – я буду рядом.

Слушаясь этого нежного бархатного голоса с нотками беспокойства и тревоги, вновь погружалась в темноту, плавая в мареве из боли, лишь немного притупляющейся лекарствами и облегчения, что отец успел вовремя, что не бросил, что нашел и спас.

Лишь спустя долгое время, показавшееся мне настоящей вечностью я смогла открыть глаза, чтобы тут же их зажмурить – яркий свет лампочки бил прямо в них. Тихий стон сорвался с сухих потрескавшихся губ, к которым тут же прислонилась трубочка и я с наслаждением принялась пить прохладительную влагу.

- Попытайся еще раз открыть глаза, маленькая, - хрипло пробормотал голос явно только что проснувшегося мужа. – Мы выключили свет. Сейчас подойдет доктор.

По чуть-чуть, еще немного жмурясь открыла глаза и передо мной тут же предстали уставшие, абсолютно точно долго не спавшие много времени мужчины: Джим сидел в своем кресле рядом с кроватью и крепко держал меня за руку, переплетя наши пальцы; около окна стоял в потрепанном, будто несколько недель не глаженном костюме отец, в руке он держал кофе из автомата – я помню насколько он отвратителен на вкус со времен комы Джима и не представляю какого это пить эту дрянь с чувствительными рецепторами папы; с другой стороны, подперев стену стоял с одновременно хмурым и обеспокоенно-облегченным выражением лица Редмонд, его одежда была тоже существенно измята и даже напоминала ту самую, в котором его заковали в наручники; в кресле напротив Джима сидела вполне себе здоровая, но все еще видно, что после болезни, Элизабет и смотрела на меня со слезами на глазах.

- Рада видеть вас в добром здравии, миссис Николсон, а вас не закованным в наручники, мистер Николсон, - хрипло пробормотала я с заранее проигрышной попыткой улыбнуться.

- Если шутишь значит идешь на поправку, - усмехается Редмонд и лицо его наконец разглаживается.

- Как ты себя чувствуешь, детка? – ласково спрашивает Элизабет, мягко поглаживая меня по щеке, на которой явно ощущался большой квадрат пластыря.

- Лучше, чем могло быть, - бормочу я, и с ужасом ожидаю доктора. Мне так хочется задать ему один важный вопрос. – Вам уже говорили, что со мной?

- Небольшое сотрясение, несколько трещин в ребрах, ссадины и ушибы на лице, нос повезло, что не сломан, - наконец, подает голос отец, смотря на меня таким незнакомым взглядом полным страха и отчаяния, словно он боится, что я сейчас прогоню его и больше не выйду на связь. – Я боялся опоздать. Нам действительно повезло, что полоумная Уайт наведалась сюда в тот же день, когда терпение у психа кончилось.

Вздрагиваю, вспоминая последние отрывки моего заключения в каменной клетке.

- Прости, - осипшим голосом бормочет папа, отводя взгляд, - я не хотел напоминать тебе об этом.

- Ничего.

Никто больше ничего не успевает сказать, так как в палату заходит доктор Блейк.

- Док, - протяжно тяну я, с трудом приподнимаюсь на локтях.

- Я рад, что вы очнулись миссис Николсон, - мягко улыбается он. – И что все ваши проблемы разрешились. Я боялся, что может быть что-то серьезнее сотрясения, ведь вы пробыли без сознания два дня, но как вижу все обошлось.

- Док, меня не волнует сколько я пробыла без сознания, день, два, неделю! – воскликнула я с тревогой, и все покосились на меня с недоумением, ведь с чего я вдруг так взбеленилась. Лишь доктор смотрен на меня с пониманием. – Ребенок! Что с ним?

Ощущаю, как пальцы Джима на моих словах сильнее сжимают руку и слышу его судорожный выдох сквозь зубы, и кажется даже чувствую его тяжелый взгляд, направленный мне в затылок. Вижу, как напрягается Редмонд, ахает Элизабет и даже сглатывает отец в тишине этой долбанной палаты.

- Не беспокойтесь, миссис Николсон, ваша беременность протекает хорошо, ребенок совершенно не пострадал, но я настоятельно рекомендую найти вам гинеколога для полного обследования. Необходимо уже сейчас начать принимать витамины. И раз вы такая прыткая, значит идете на поправку. Скоро придет медсестра и возьмет кровь на анализы и заменит повязки, я еще раз загляну вечером, когда народу здесь будет по меньше.

Раздается хлопок закрывшейся двери.

А затем:

- Ребенок? Беременность? Ты беременна? – вмиг охрипшим голосом шепчет Джим.

И в тишине палаты этот шепот звучит громче крика.

- Дженни? – скулит он на выдохе, дрожащую руку протянув к животу.

- Да, - поворачиваю голову к нему и встречаю одновременно испуганный и не верящий взгляд с зарождающимся счастьем на дне серебристой бездны. – Я беременна.

Отец тяжело оседает на стул, что стоял у окна, Элизабет вновь ахает, а Редмонд вдруг бледнеет, явно думая, о том, что было бы не успей они забрать меня оттуда.

- Я не хотела говорить об этом пока все не наладится, я ведь именно поэтому у отца и попросила о помощи, чтобы побыстрее вытащить твоего папу из тюрьмы. Я узнала о беременности, когда мы сдавали анализы на подходящего донора для миссис Николсон. Я хотела, чтобы все были рядом, когда я скажу о том, что мы ждем ребеночка. И я делала все возможное, чтобы этот урод не узнал о нем, чтобы он не навредил ему, но несколько раз он все же попал по животу. Вот почему я была так испугана, задавая вопрос доку.

Краем глаза замечаю, как отец берет себя в руки и тяжело поднимается со стула, направляясь к выходу из палаты.

- Куда ты? – задаю ему вопрос и вижу, что он вздрагивает от моего голоса и лицом не поворачивается.

Все его тело словно натянутая струна, тронь и порвется.

- Я не думаю, что мне есть место в твоей идеальной семье, Дженнифер. Я просто не заслужил быть рядом.

- Ты спас меня, - комок слез сгущается в горле грозясь вырваться наружу целым цунами. – Ты спас меня от него. Ты забрал меня оттуда. Не оставил, нашел и вытащил. Не дал ему сделать то, что он собирался. А еще… еще ты развелся с ней. Ты хочешь снова погрузиться в работу с головой? Хочешь просто сгореть на ней?

- Дженнифер, - хриплым голосом выдыхает отец и голос его дрожит так же, как и мой.