Хочу замуж под Новый год! (СИ) - Бек Кора

Я чуть не задохнулась от возмущения. Нет, вы подумайте, какова подруга: валит с больной головы на здоровую! Это я-то заговариваюсь? Да у Нюрки, судя по её поведению, шарики за ролики давно заехали!

Непонятно в честь чего она вспомнила опять про Невского, как будто других тем для разговора нету. Думает, что я его на тот свет отправила, а у самой из глаз даже ни одной слезинки не выкатилось.

Я понимаю, что для моей подруги Невский — седьмая вода на киселе, как, впрочем, и для меня, но всё-таки как-то неудобно: мы же с ним за одним столом сидели, разговаривали, да и с Лёликом они когда-то общались. Можно же было для приличия хотя бы платочек приложить к глазам что ли, а не напиваться, как сапожник с самого утра. Про меня невесть что болтает, а по самой-то психушка плачет! Может, действительно вызвать врача? Только, конечно, не для меня!

Я постаралась взять себя в руки. С больными на голову нужно быть крайне осторожной.

— Нюрк, пойми меня правильно, родная. Я за тебя сильно переживаю. Ты ведь пошла на ограбление банка только потому, что не видела другого выхода из ситуации, и сама толком не соображала, что делала. За такие вещи в тюрьму не сажают. Мы найдём грамотного адвоката, который докажет, что ты находилась в состоянии аффекта. Тебя просто чуток в больничке пролечат, и ты опять вскоре заживёшь, как раньше! Я знаю, как тебя в твоей школе ценят, а значит, тебе не грозит увольнение. Всё будет хорошо, родная. Ты только признайся, какой банк вы обчистили, и сколько денег оттуда вытащили? Может, мы сумеем вернуть их на прежнее место, и тогда вообще всё обойдётся? Ну, давай, рассказывай.

На мой взгляд, я вела себя в данной ситуации не просто достойно, а блестяще. Говорила спокойным, дружелюбным тоном, и даже не подавала виду, как мне ужасно хочется мою стрекозу неотстрелянную настучать сейчас по её дурной головушке. А Нюрка почему-то ещё больше встревожилась. Сидит, глазками помаргивает и, кажется, вот-вот расплачется.

Я понимаю, заболевания нервной системы требуют длительного лечения. Но мне всё равно стало за себя немного обидно. Я тут из кожи вон лезу, делаю вид, будто бы разговариваю с абсолютно нормальным человеком, а моя бедовая подружка рогом уперлась в землю и ни в какую не хочет признаваться. Как будто это мне одной надо!

— Ась, поверь, ты можешь на меня положиться. Я никому тебя не выдам. Ведь Невский сам на преступление тебя спровоцировал. Только, давай, врача всё-таки вызовем? Я смотрю, Ась, ты никак в себя прийти не можешь. Несёшь какую-то странную околесицу про ограбление, валишь с больной головы на здоровую. Ох, не нравится мне всё это!

Моё материнское терпение лопнуло. Нюрка совсем чокнулась! Я не выдержала и как заорала:

— Дмитриева, тебе лечиться надо! Но сначала нам нужно разобраться с банком. Я требую, чтобы ты немедленно во всём созналась! Вас с Лёликом уже на днях начнут разыскивать. Нам нужно упредить действия милиции. Пойми, дурёха, главное: я всё знаю! Отпираться бесполезно. Мы только почём зря тратим сейчас время!

Ты не поверишь!

— Асенька, а как же Невский? — Нюрка испуганно захлопала глазами. — Ты, понимаешь ли, на почве совершённого преступления совсем сбрендила, а труп-то нужно в надёжное место спрятать! Нам действительно необходимо упредить действия полиции. Я не хочу, чтоб ты в каталажке оказалась. Лучше уж вызвать врача на дом и зафиксировать временное помешательство разума. И, если только ты не будешь орать, как сейчас, тебя не станут помещать в палату для буйных.

Я с ужасом посмотрела на подругу, но она ничуть не смутилась и продолжила:

— Попринимаешь некоторое время витаминчики, и тебя врачи сами выпишут, как миленькие. Идиотов у нас в городе за милую душу хватает, а вот со свободными местами в больнице вечно напряжёнка. Зато, пойми, никто не станет вешать на тебя преступление. Ну, разве это не здорово?

— Я убью тебя, Дмитриева! Ты меня сегодня уже достала окончательно, идиотка ненормальная!

— Как же мне тебя жалко, Асенька! С такими-то ярко выраженными симптомами тебе место в палате для буйных точно обеспечено. Ну, успокойся, пожалуйста. Просто скажи, куда ты дела труп Невского, а уж мы с Лёликом сами разберёмся, что с ним дальше делать?

Я выдохлась. Нюрка так упорно тупила, что у меня просто руки опустились. Нужно было срочно вправить ей мозги, но только как это сделать? Наверное, для начала надо попытаться объяснить, что я не убивала Невского. А, главное, мне необходимо успокоиться. Иначе она совсем перепугается и позвонит в скорую. Обе опозоримся.

Меня, небось, с работы тут же уволят, да и Нюрку тоже. Ладно, я ещё смогу себе на жизнь зарабатывать пением в подземке, а мою стрекозу неотстрелянную, как пить дать, в тюрьму посадят. Но я — мудрая, я должна спасти свою подругу.

Ну, и что из того, что она меня старше и на свой жизненный опыт ужасно любит ссылаться? Я-то Нюрке никогда не перечу, просто знаю, что в действительности я её намного умнее и сообразительнее. Так что со стрекозы моей неотстрелянной взятки гладки. Только на мне лежит ответственность за нас обеих.

— Ты не поверишь, Нюрк, но Невский жив и здоров, чего и тебе желает!

Я постаралась сказать эти слова как можно более весёлым голосом, чтобы моя бедовая подруга избавилась от своих подозрений, и перестала меня, наконец, шантажировать вызовом скорой помощи. Ведь она, дурная, не понимает, что и я могу позвонить туда же. Но, боюсь, тогда нам обеим придётся доказывать, что мы — не верблюдицы.

— Что ты мне зубы, Ась, заговариваешь? Не мог же он воскреснуть! — Нюрка недоверчиво покосилась на меня и потянулась к бутылке.

На сей раз я не стала её останавливать. Может, у неё после вина мозги на место встанут?

— Воскреснуть не мог, — подтвердила я всё тем же весёлым и благожелательным тоном.

Помимо психологии, у нас в институте ещё и занятия по психиатрии раньше проводили. Поэтому я точно знала, что с нервнобольными нельзя спорить. Если им перечить, то у них вообще может крыша поехать. Нужно продолжать гнуть свою линию, но делать это следует очень аккуратно. А, главное, не подавать виду, что вы им не верите, или что вам что-то не нравится в их поведении. Тогда появятся серьёзные шансы на выздоровление.

— Всё дело в том, что Невский не умирал. Мы с ним у подъезда попрощались, и он немедля отправился восвояси. Такси Николай, кстати, не отпускал, — добавила я, чтоб Нюрка поверила моим словам. — Ему ведь надо было ещё до дома сегодня добраться.

— Не умирал?! А кто же тогда тебе ногу сломал?

— Никто мне ничего не ломал! Я просто банально растянула связки, когда нынче утром второпях вскочила с кровати, чтобы открыть тебе дверь, пока ты её, Нюрк, не выломала к чёртовой матери!

— Но почему ты так нервно реагировала на мои вопросы? Я помню, Асенька, помню! — сказала Нюрка нетрезвым голосом и, чокнувшись со стоявшей на столе бутылкой, выпила.

— Да потому что ты ко мне ни свет ни заря, дорогуша, припёрлась!

Я вновь закипела помимо своей воли. Все-таки теория — это одно, а практика — другое.

— Ни свет ни заря! — передразнила меня Нюрка. — Я постучалась к тебе, Ася, в одиннадцать утра! И дверь, между прочим, не ломала. Для этого существуют медвежатники.

Сама того не ведая, моя стрекоза неотстрелянная вновь напомнила мне о нашей главной проблеме. У меня же из головы вылетело ограбление! Но как подойти к этой деликатной теме, чтобы не вызвать новый взрыв возмущения? Поэтому я постаралась придать своему голосу нейтральность.

— А что, у тебя, Нюрк, есть знакомые медвежатники? Снабдила бы ты меня на всякий случай их телефончиками. В жизни всё может пригодиться.

— Да я тоже с ними ещё дела не имела. Но их координаты можно глянуть в интернете. Кстати, именно так я бы и поступила, если б ты, Ася, дверь мне нынче не открыла.

Очень странно это слышать. Хотя говорит как будто искренне. Но Лёлик точно не специалист по взлому замков. Он, кроме своих компьютерных систем, ничего не знает. А как же они тогда в банк попали? Или Дмитриевы никого не грабили?