Зимнее чудо для босса - Юлия Гауф
Мама в бешенстве была, и Сергея проклинала. Я забеременела, мы с ним не поженились до рождения Лизы, и это еще больше оттолкнуло маму. Ну а про то, что в свидетельстве о рождении Лизы Сергей отцом не указан, и в его паспорт малышка не занесена, я маме не сказала. Сережа тогда работал на компанию, руководство которой принципиально продвигало по службе свободных, бездетных мужчин, считая их более амбициозными. Мне было обидно, но я приняла и это. В конце концов, какая разница, считается ли по бумажкам Сергей отцом Лизы?!
Затем работу Сергей сменил, и я спросила про свадьбу. Сама. И мы поженились, что немного примирило маму с Сергеем. Они начали общаться, иногда мама даже хвалила его, но я видела, что она не одобряет мой выбор.
А вот как развелись, маму как подменили. И сейчас, спустя год, он уже Сереженька для нее. А дальше что будет? Наилюбимейший, лучший из лучших Сереженька? Так?
— Мам, Сергея сюда не нужно, – пробормотала я, и набрала то же сообщение и Сергею – чтобы не приезжал.
— А что с тобой случилось? Представляешь, меня впускать не хотели к тебе, хотя паспорт я показала. Только когда медсестра заглянула, и спросила, хочешь ли ты видеть маму, тогда мне и разрешили войти. Что за сервис такой? – возмутилась мама.
Карандаш она в покое оставила, и потянулась ко мне уже с расческой. Это я ей позволила, все равно не отстанет. Да и расчесаться мне нужно, кудри спутались, и я и правда по ощущениям не женщина сейчас, а растрепанная бабища.
— Хороший сервис, – вздохнула, вспомнив вопрос сквозь сон, нужна ли мне мама.
Значит, меня спросили, и я сама маму разрешила впустить. Интересно, что было в капельнице, чем же меня обкололи таким убойным? Хотя… хотя, маме я рада все же. Пусть она и привычно невыносима.
— А Лиза где? У Юльки твоей непутевой? – недовольно поинтересовалась мама. — Ох, сколько раз я говорила тебе, чтобы не общалась с этой простигосподи. Еще и внучку мою к ней посылаешь. Научит плохому, вот увидишь!
— Прекрати!
— Сама решу, прекращать мне, или нет, – она дернула меня за волосы так, что слезы выступили на глазах. — Насмотрится Лиза на твою подружку, и вырастет такой же, помяни мое слово.
Ох, мама неисправима. А все потому, что Юля во времена учебы познакомилась с парнем, который маме не понравился. Татуированный, в пирсинге, со шрамированными бровями. Неформал. И теперь моя подруга для мамы «простигосподи». Вот встретила бы Юля прилизанного паренька в костюмчике – мама бы одобрила.
С детства бьюсь с мамой за то, что по внешности нельзя судить. В восьмом классе мне было запрещено общаться с новенькой одноклассницей, поселившейся по соседству. Только потому, что та носила откровенные вещи. В обтяжку, с декольте. Девочку Яной звали, и эти вещи ее саму смущали, но Яне приходилось донашивать вещи своей сестры. Денег на новое не было. До сих пор забыть не могу, как мы с Яной вместе со школы возвращались, заболтались у дома, мама вышла и чуть ли не за волосы меня утащила. Кричала на всю улицу, что со всяким сбродом она мне общаться запрещает.
Стыдно было… да до сих пор стыдно. Перед Яной я в школе извинилась, и она простила, но дружбы не случилось между нами.
— Сергея я попрошу не впускать.
— Ну и дура, – высказалась мама.
— У меня мужчина есть. Хороший мужчина. Любит меня, и я его люблю. Помнишь, мы с ним за Лизой заезжали к тебе?
— Знаю я про твоего мужчину, Сережа рассказал. И про того обалдуя я догадалась, что все не так просто, – проворчала она. — Несерьезный. Вылитый… этот, как его, хипстер.
— Началось, – закатила я глаза. — Мам, ты даже не знакома с Никитой, но снова судить взялась.
— Поиграется, и бросит. Дочка, я старше, и жизнь лучше знаю, – мама заговорила мягко. — Слушай, пока я жива. Думаешь, я тебе зла желаю? Ты же кровиночка моя, хоть и бестолковая получилась. Парнишка этот больно смазливый, несерьезный, сразу видно. На машину я его посмотрела, выглянула, когда вы уезжали – из богатеев он. Да и Сережа рассказал мне многое, он умеет информацию искать. Ухажер твой – тот еще ходок, поматросит, и бросит. А Сергей… он не идеал, но нагулялся уже, вернуть тебя искренне хочет. Примешь его обратно и не прогадаешь. У Лизы отец будет, у тебя муж. А с этим своим Кириллом…
— Его Никита зовут, – поправила я.
— Да без разницы, как там его величают, – отмахнулась мама. — С ним ничего путного не выйдет. В итоге и без него останешься, и Сережа найдет себе другую. Не такая уж ты у меня и незабываемая королева красоты, чтобы за тобой всю жизнь бегать. В итоге одна останешься.
— Синица в руке, да? – усмехнулась я. — Мам, а знаешь, я тоже иногда так думаю. Что бросит, что наиграется. У меня эти мысли будто на подкорку вшиты, рефреном идут в голове. Кто я, и кто он? Разные мы, но даже если Никита, как ты сказала? Поматросит и бросит, да?
Мама настороженно кивнула.
— Я хоть удовольствие получу, уж прости за откровенность. Сергей как-то без души меня матросил, я себя не женщиной с ним чувствовала, а соседкой по кровати. С ним все было в полсилы. Свадьба какая-то смазанная, разговоры ни о чем, постель тоже. Не сказать, что ужасно все было, но и ярких моментов кроме рождения Лизы не было, – говорила я маме, наблюдая, как ее брови постепенно вздергиваются все выше, и выше. Не привыкла она к подобной откровенности, считая ее пошлой. — Никите я стараюсь верить, он мне предложение сделал. И я согласилась, – улыбнулась я. — Но даже если он окажется несерьезным, и бросит меня – это жизнь. К Сергею я в любом случае не вернусь. Знаешь, лучше уж одной быть, чем с предателем.
— Все мужчины гуляют, и мудрые женщины умеют закрывать на это глаза.
— А я не мудрая. Бестолковая я у тебя, сама же говорила. Мам, я просто пожить хочу, понимаешь? Рядом с мужчиной хочу быть, которого люблю и которого хочу. Жизнь-то одна, и я ее прожить хочу, а не просуществовать.
— Тебя накачали чем-то, – после
