Стандарты для фотографа - Марика Крамор
Время для меня шло медленно. Секунды увиденного словно в замедленной съемке на уровне подсознания растянулись в минуты моих бесполезных мыслей.
Макс все же заметил меня. И даже попытался оттолкнуть от себя мою уже бывшую девушку, медленно качая головой.
— Толян...
Тут, видимо, до Ксюши тоже дошло, что их интимное уединение нарушили. Она, как ошпаренная, вскочила с колен и отпрыгнула от кровати.
— Толя!
Ну надо же. Она, как оказалось, даже помнила, как меня зовут. А то я уж ненароком подумал, что эта прекрасная нимфа с распущенными черными волосами до пояса вообще забыла о моем существовании не столько в пределах этого дома, сколько в пределах своей жизни.
— Толенька…
Даже смотреть на нее сил не было. Она попыталась до меня дотронуться. Положить руку мне на плечо. И тут алкогольные пары мгновенно выветрились. Мысли прояснились. А боль осталась. Правда, уже не в голове.
Но самое страшное не то, что мне изменила любимая девушка, к которой я относился, как к хрупкой статуэтке, как к самому лучшему, что только может произойти со мной в жизни. Не то, что один из самых дорогих мне с детства людей оказался обычным предателем. Не то, что мне жизненно необходимо было выплеснуть все эмоции, разбить каждую стеклянную поверхность в комнате друга, сломать все косяки и деревянные перекладины. Совершенно не это, нет.
Самое ужасное, что первый раз в жизни мне захотелось причинить физическую боль женщине. Я же любил ее безгранично, как она могла позволить другому мужчине прикасаться к себе? Захотелось встряхнуть ее так, чтобы мозги встали на место. Захотелось, чтобы мои пальцы впились ей под кожу, обжигая дикой, просто нестерпимой болью, чтобы прям искры из глаз! Захотелось оставить следы на ее теле, отпечатать клеймо позора на ее коже, и чтобы все вокруг знали природу их происхождения. Захотелось, чтобы она очень сильно пожалела когда-нибудь.
В тот день «двоечке» случиться было не суждено. В итоге руки опустились. Кулаки сами собой разжались. Я лишь развернулся и молча ушел. Почему не врезал Максу? Не выбил все передние зубы? А смысл? Это все равно уже ничего бы не изменило. А руки от подобной грязи пойди попробуй отмой.
Спустя какое-то время я для себя решил, что так даже лучше. Ничего не связывает. Нет штампа в паспорте. Нет детей, нет обязательств. Она вовремя прыгнула к Максу в койку, чтобы я не наделал глупостей. Вот так и стало в моей жизни на двух близких людей меньше.
Но даже при таком раскладе Максу и Ксюше не удалось перепрыгнуть мою мать по степени разочарования в родных, которая бросила нас с отцом, когда я был еще совсем маленький. До сих пор помню с таким трудом прошедшие со временем разочарование, злость и обиду на отца. Я ведь считал, что это он виноват в том, что мама от нас ушла. Детский доверчивый мозг долгое время отказывался понять и принять тот факт, что женщина может просто так взять и бросить своего ребенка. Да что уж там говорить. Я, если честно, до сих пор, уже во взрослом возрасте, этого не понимаю.
Воспоминания, пронесшиеся в моей голове, наконец, иссякли.
— Я все же налил тебе кофе.
Что? Когда успел?
— Ты его в жизни не умел готовить. Сам пей эту бодягу.
— Ненавижу его. Ты же знаешь.
— Вот именно. И буду крайне признателен, если еще и подавишься им. Пару раз.
Макс тяжело вздохнул.
— Ты что приперся-то ко мне?
— А то ты не знаешь?
— Ну, ты соберись. Настройся, — друг поднял вверх кулак и тряхнул им в воздухе, мол, давай, ты сможешь. Обожаю его шутки. — И объясни популярнее.
— Хоть пальцем ее тронешь, будешь месяц в гипсе ходить. Для тебя достаточно популярно?
— Научил на свою голову.
— Вот скажи. Ты мне мстишь за что-то? Около тебя всегда столько баб крутилось. Облизывали тебя с ног до головы. Эдакого плохого парня. А ты прилипаешь именно к моим женщинам. Сначала Ксюша, теперь Надя.
— Толяныч, ты мне как брат был! Я бы скорее себе руку отгрыз, чем дотронулся до твоей женщины. Я с Ксюшей не спал и даже не собирался. И вообще! Я тебе столько раз пытался объяснить. Достучаться. А ты не захотел слушать. Мне что, бегать за тобой надо было? Когда ты остался внизу с Ксюшей, Настей и Серым, я вообще пошел к себе спать. И совершенно точно помню, что был один. Ты же видел, в каком я был состоянии! Мне бы до кровати доползти, не то, что новые территории осваивать!
— Макс, хватит заливать. Она стояла перед тобой на коленях практически голая и расстегивала твой ремень. Своими зубами.
— Я вообще не пойму, откуда она там взялась и почему пришла именно в мою кровать. Я сам продрал глаза и не мог в толк взять, что у меня в спальне происходит. Как только понял, кто копошится у меня между ног, собрался ее оттолкнуть и выставить из комнаты. Но, разумеется, сделать этого не успел, потому что на пороге появился разъяренный Отелло. Я вообще думал, что ты меня убьешь.
— Слушай, да мне уже до одного места. Спал — не спал. Не попробовал — твои проблемы. Отвали от Нади. Если тебе приспичило, так залезь в свою телефонную книгу, поищи номерки каких-нибудь всегда готовых цыпочек. А мою женщину не трогай.
— Толян. Когда мы с ней познакомились, она была свободна. Когда ты успел к ней клинья подбить?
— А откуда ты знаешь, что она была свободна?
— Так вы давно вместе что ли?
— Я на глупые риторические вопросы не отвечаю. Ты зачем к ней приезжал?
— Это не твое дело.
— Ну
